— А вам? — спросил бармен у Ичиро.
Масуда недолго думая произнес:
— Мне, пожалуй, виски. Я слышал, что у вас одни из лучших виски
в данной стране.
Бармен улыбнулся. Он был рад, что его виски признали.
— Вы слышали правильно. Виски, которое делает моя семья, самое
лучшее, что есть в этом мире, — проговорил бармен с легкой
улыбкой.
После чего бармен потянулся к нижней стойке. Бутылка, которую
увидел Ичиро, была весьма старой, и на этот самый возраст указывали
надписи на поверхности стеклянной бутылки. Местами этикетка
стерлась от течения времени. Ичиро прочитал дату создания данной
бутылки.
— Хах, 40-летнее? — удивленно спросил Ичиро.
Бармен лишь улыбнулся и налил в бокал жидкость. После чего
сверху были докинуты кубики льда.
После чего бокал пришел в руки блондина. Парень вгляделся в
жидкость. Вечер был молчалив, словно природа сама задержала
дыхание, чтобы прислушаться к таинственным звукам ночи. Внутри
помещения, заполненного древней теплотой и шармом старинных
мебельных предметов, висела атмосфера ожидания, как будто воздух
насыщен был предвкушением секретов, спрятанных в тени
истории.
На тяжелом деревянном столе, покрытом мягкой шелковистой
скатертью, стоял бокал, возвышающийся над другими предметами,
словно король в своем дворце. В его кристальных стенах играли игры
света, и темное золото внутренности напоминало о далеких звездах,
мерцающих в ночном небе.
Пальцы легко скользнули по стеблю бокала, словно музыкант
прикасается к струнам своего инструмента перед исполнением мелодии.
Золотистая жидкость, весело прячась внутри бокала, раскрывала свои
сокровища только знатоку. Сначала встречалась нота свежего ячменя,
словно запах полей после летнего дождя, но затем она уходила на
второй план, уступая место сложной и глубокой гармонии
ароматов.
Вкус виски раскрывался медленно, словно книга с бесконечными
страницами. На первом аккорде чувствовалась сладость ванили и меда,
как обещание нежных прикосновений. Но скоро она уступала место
более мужественным нотам – дубу и дыму, как если бы герой рассказа
вдруг вступил в схватку с самим собой, раскрывая свои темные
стороны.
И вот, в конце этой озорной симфонии вкусов, появлялась горькая
долгота, словно последний аккорд, который завершает мелодию. Он
напоминал о времени, пройденном, и о непередаваемой глубине, что
скрывается в каждом бокале виски.