– Значицца так, – сказал он. Руки сложились на груди, взор с большим трудом отлип от котелка, отчего сообщавшаяся с носом система приказала долго жить. – Во-первых, никакой девчонки, которую, по твоим словам, убитый принес в дом, в деле не фигурирует.
Мое негодование прервал взмах руки.
– Второе. О чем ты не говорил. Я про обвинение в краже.
Если у удивления имеются зарегистрированные рекорды, то я побил их все:
– В краже?! Чего?
– Неких важных документов.
Припомнилась шарившая по комнате брата Сусанна. Меня скрутило, как от зубной боли. Если насчет кражи правда…
– Это подстава!
– То есть, ты не брал?
– На фига?!
Игореха пожевал нижнюю губу.
– И не мог случайно прихватить…
– Как ты это представляешь, мать твоя красавица?
– Никак. Однако, в жизни всякое бывает.
Остудив мой пыл, сослуживец продолжил тихо и деловито:
– Значит, не было никаких документов?
– Нет, – отрезал я, надуваясь, как спасенный из морских лап многодневный утопленник.
– Может, на флэшке? В электронном виде? Ты мог не знать…
– Я ничего не брал у Сусанны.
– А не у Сусанны? Просто, будучи в квартире, задел или уронил, а рука автоматически сунула в карман…
Не снизойдя до словесного реагирования на глупость, я отрицательно покачал головой.
Игореха сделал, наконец, шаг в правильном направлении:
– Понимаю. Задольские интересовали тебя исключительно в телесно-приятном аспекте.
– Не во множественном числе, не обобщай. Хотя после произошедшего…
У меня в глазах вспыхнули варианты.
Не жаловавшийся на фантазию приятель улыбнулся, затем вздохнул:
– Смотри, какая ситуевина вырисовывается. Пока Задольский в силе, тебе ни хрена не светит. Единственный путь не сесть всерьез и надолго там – сидеть тут. И не рыпаться. Ключевое слово – «пока».
– Сколько оно будет длиться? – Я смахнул с носа надоедливого комара. – Сукин сын, судя по холеному виду, помирать не собирается. Если только от излишеств. И в высоких кабинетах он как рыба в аквариуме, все схвачено, всем кум или сват.
– В том-то и штука, – вдруг улыбнулся Игореха. – Кирилл Кириллович, адвокат, сказал по секрету, что под твоего Задольского серьезно копают. Какие-то молодые и нахрапистые. Старый хрыч со дня на день в отсев пойдет, тут ты и явишься с повинной. Мол, существовала угроза жизни, а теперь готов поведать все, как на духу. И те же улики, что сейчас против тебя, вдруг за тебя станут. Усек пропорцию?