И всё же, что не так с этим стариком? Из аниме я помню, что его
там прихлопнули несколько низших пустых за некоторое время до
начала канона — точнее не помню. А мелкий Исида ненавидел шинигами
за то, что они не успели ему на выручку, мол, они не выполнили свой
долг по защите живых.
Но ведь этот старпёр — опытный, чистокровный квинси, он не
должен был нуждаться ни в чьей защите! В каноне именно он научил
Урью всему, что тот умел, начиная с базовой стрельбы из лука и
заканчивая продвинутыми техниками, вроде той супер-перчатки, с
помощью которой он смог при первой встрече одолеть Маюри. Не помню,
как этот режим назывался, но он был очень мощным — при переходе в
него Урью напрямую начал поглощать и манипулировать рейши
окружающего мира. И, насколько я понимаю, тем самым перегрузил своё
духовное тело, из-за чего на некоторое время лишился возможности
управлять своей реацу (но, что важно, не духовной силы, ведь он
продолжал видеть духов, плюс этот процесс вполне обратим). При этом
знания и авторитет Соукена уважает даже Урахара Киске… И после
этого я должен поверить, что старика одолела кучка жалких низших
пустых? Нет, если только квинси под старость лет не утрачивают все
свои силы, тут явно должна быть какая скрытая деталь…
На протяжении следующих трёх месяцев, несмотря на все старания
Соукена и Урахары Киске, состояние Канаэ Катагири продолжало
ухудшаться. К концу сентября она умерла, не выходя из комы.
На этом всё наше общение с семейством Исид закончилось. Рюукен
ясно дал понять, что не хочет видеть никого из нас в своём доме, а
Соукен и вовсе ушёл жить куда-то за черту города, практически
разорвав все связи с внешним миром. Мне эта ситуация совсем не
нравилась, — те, кто обладал большей информацией о случившееся,
просто отказывались ею делиться, — но ничего изменить я не мог.
Радовало только то, что Масаки всё это время оставалась
стабильной и даже демонстрировала некоторое улучшение духовного
состояния. Приборы Урахары показывали едва заметное увеличение
количества рейрёку женщины, что внушало нашей семье робкий
оптимизм, но было очевидно, что восстановление затянется на долгие
месяцы, если не годы.
И всё же жизнь постепенно входила в новое русло. Ишшин старался
всячески поддерживать позитивную атмосферу в семье, демонстрируя
детям полную уверенность в том, что мама поправится. Не обошлось
без того самого знаменитого плаката на половину стены, который он
повесил на кухне, чтобы Масаки могла быть вместе с нами во время
обедов и завтраков. Довольно странное решение, ну да ладно, чем бы
дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось…