— Ясно, — ответил Муратов невыразительно.
Даша не нашла, чем заполнить возникшую затем паузу. В вернувшейся тишине, намного менее комфортной, чем любая, даже самая вялотекущая беседа, ей было особенно сложно притворяться спокойной и сдерживать сиюминутно прорывающиеся наружу проявления нервозности.
Муратов, имевший вид совершенно равнодушного к окружающей его действительности человека, быстро заставил стол едой и посудой: две кружки с чаем, запакованные в вакуум нарезки сыра и колбасы, разноцветные пачки сладостей — в местных магазинах Даша никогда таких не встречала и предположила, что те приехали вместе с хозяином прямиком из Штатов.
Наконец, сев напротив нее на стул, он заговорил снова:
— Ешь. Полноценный ужин предложить не могу, поэтому будем кусочничать.
Сейчас, когда Даша впервые за этот бесконечный вечер получила возможность перевести дух, и дальше игнорировать сводивший желудок голод удавалось не так легко. Тем не менее никуда не исчезнувшее чувство стыда перевешивало ее желание наброситься на еду без оглядки на приличия.
— Нет, что вы... Кхм, то есть ты. Ты не обязан меня кормить.
Ее неуверенно озвученное заявление вызвало у Муратова смешок.
— Не обязан, — просто согласился он. — Предлагаешь тебя голодом морить?
— Я дома поела, — соврала Даша, сама не понимая зачем.
— Ложь. — Муратов кинул в ее сторону подозрительный взгляд.
— Почему сразу ложь? — возмутилась она скорее из любопытства, чем из искреннего намерения отстоять свой обман.
— Если меня не подводит память — а она меня никогда не подводит, — произнес он почти насмешливо, — то ты во вчерашней одежде.
— И что? — ощетинилась Даша на его снисходительный тон.
Похоже, что для Муратова она была не только дочерью врага, заглядывающей к нему на чай второй день подряд без веских на то причин, но и в целом несуразной девицей. Казаться ему... «соплячкой» — так, вроде бы, он обозвал ее в их первую встречу? — Даша отказывалась.
— Учитывая, что десять минут назад ты рыдала у меня под дверью и затем призналась, что тебе некуда пойти... — напомнил Муратов прямо не очень приятные для ее гордости факты. — Сомневаюсь, что тебя сначала покормили, а потом выгнали из дома.
— Может быть, я сама ушла? — резко предложила Даша альтернативу.
— Хм. — Уголок его губ чуть дернулся. — Я склонен считать, что от хороших родителей дети не сбегают в никуда посреди ночи.