— Потому что вы — моя жена. Сколько раз повторять, чтобы эта простая истина, наконец, дошла до вашего умишка?
— Это не аргумент, а ваше личное мнение. Вы говорите, что жена должна жить в доме мужа, но ничем не подтверждаете это. При том, что бремя доказательств лежит на постулирующем. — Ксандер изумленно моргнул, а я продолжала: — Отсылка к авторитетам тоже не принимается. Мне нужны… — Тьфу ты, чуть не брякнула «рецензируемые источники». — Есть ли какие-то законы, обязывающие супругов проживать вместе?
Ксандер открыл рот. Закрыл. Покачал головой
— Вот как вы заговорили… — протянул он. — А я-то, дурак, поверил наивному личику и перепуганным глазкам.
Мое терпение лопнуло.
— Вы решили, что достаточно напугать жену как следует, чтобы она стала тихой и не мешала? — Я шагнула к нему, выпрямляясь. — И после этого будете обвинять меня в притворных обмороках, хотя сами и стали их причиной?
Ксандер сжал кулаки, и мне снова показалось, что меня сейчас ударят. Но он лишь холодно произнес.
— Не знаю, что вы себе надумали, но я не собирался вас пугать. Я намеревался быть вам заботливым мужем и надеялся, что вы ответите мне тем же.
Ага, верю. Это проявление заботы такое — «повоспитывать» до смерти. Я мысленно поежилась, изо всех сил стараясь держаться уверенно.
— Я благодарна вам за ваши намерения и сожалею, что не могу оценить их по достоинству. — Я хотела сказать это мягко, но против моей воли в голос просочился яд, и лицо Ксандера потемнело. — Если нет никакого закона, обязывающего супругов жить вместе, давайте просто признаем, что я оказалась никудышной женой, и перестанем мотать друг другу нервы. Раз уж разводы невозможны…
— Вам не надоело меня оскорблять? — Он вдруг одним рывком притянул меня к себе. Рыкнул в лицо. — Развод? Хотите выставить себя потаскухой, а меня — рогоносцем в первый же день после свадьбы? Или, еще того лучше, ославить меня импотентом? Я начинаю жалеть, что не довел…
Не договорив, он впился в мои губы. Яростно, напористо, жестко, ни капли нежности не было в этом поцелуе — лишь злость и желание обладать. Но почему-то эта ярость отозвалась во мне вожделением. Я попыталась отпихнуть Ксандера — ровно для того, чтобы обнаружить, что сама целую его — так же яростно и напористо, не желая ни сдаваться, ни отпускать. По нервам словно пробежал ток, собрался тяжестью и жаром внизу живота. Ароматы сандала и мускуса, смешанные с запахом разгоряченного тела, дурманили, кружили голову, заставляя подгибаться колени.