Графиня нахмурилась, ещё раз
взглянула в документ, затем серьёзно произнесла:
- Нет, Вольдемар, никакой ошибки.
Это печать Имперской Канцелярии, а она не ошибается. Ты
действительно, теперь барон Локарис-Марнгаузе, полноправный
владелец всего имущества рода и причитающихся ему привилегий.
- Значит, знатный и богатый? -
хмыкнул я, пытаясь освоиться с новым статусом.
- Насчёт первого, - определённо, а
вот со вторым… - графиня вздохнула, отведя взгляд.
- Я, почему-то, так и подумал, -
вздохнул в ответ, - вот почему всё всегда, кроме денег?
- И вот это оно?!
Выбравшись из кареты, я уставился на
ржавые узорчатые ворота, одна из створок которых уже явственно
успела покоситься, и на такой же ржавый забор увитый разросшимся
плющом.
По сравнению со стоящими рядом
респектабельными участками, где чувствовалась рука садовника,
доставшийся мне, смотрелся как гнилой зуб среди здоровых. Даже
возвышавшийся над забором и вымахавшими деревьями дом был мрачным,
тёмным логовом вампиров или ещё каких привидений. По крайней мере в
кино показывали именно такие.
- К сожалению, да, - произнесла
выбравшаяся следом графиня, - старый барон, будем честны, спустил
всё своё состояние задолго до смерти и жил на пенсионное
обеспечение отставного офицера Легиона. Его он тоже пропивал,
поэтому дом и сад в таком запущенном состоянии.
- Как только дом не пропил, -
буркнул я, подойдя и осторожно дёргая ворота, - желающих, что-ли,
не нашлось?
- Желающих было бы достаточно, -
оглядела зорким взглядом улицу Алиса, - только родовое гнездо
неотделимо от рода. А то были разные мошенники, пока императорский
эдикт не вышел.
Я прошелся вдоль забора, в просветах
между зеленью густо увесившей ржавые решётки пытаясь разглядеть
двор. Преуспел мало, потому что заросло всё капитально. Вздохнул,
какое-то шестое увство настойчиво уговаривало внутрь не
заглядывать, но, похоже, надо.
Графиня оказалась куда деятельней
меня и когда я вернулся, то увидел как она настойчиво пытается
отпереть массивный висячий замок, ключом со связки.
- Заело, - расстроено произнесла
она, прекратив бесплодные попытки, - давно не открывали.
Затем посмотрела на свои ладони и
вскрикнула, те были все рыжие от осыпавшейся с замка ржавчины. А
потом вскрикнула ещё громче, когда перевела взгляд на платье, тоже
ставшее в рыжую крапинку.