Но сейчас парню было не до созерцания женских прелестей, а также
нижнего белья, которое он тоже увидел на девушке впервые, и которые
знатно подстегнули его либидо.
Сейчас надо было спасать её жизнь, от чего Ян, сжимая зубы,
словно ушёл в медитацию, в которой его руки светились то синей
энергией, то красной. В какие-то моменты оттенок его даоки
приобретал, зелёный или бледно-голубой оттенок, как и иглы, которые
усеивали тело девушки.
Стоило последней игле занять своё место в области щиколотки, как
Ян выхватил тонкий маленький серебряный нож, который также вспыхнул
голубой энергией.
- Пойдёт, - удовлетворенно оценил его работу Гин. – Хотя твои
руки ещё выпрямлять и выпрямлять. Приступай к вытравке яда.
Нож, который походил на скальпель, сразу же прислонился к коже
красивой незнакомки, и Ян начал делать небольшие надрезы, словно
только ему в известных местах.
Последний росчерк ножа, и он был отложен в сторону под сухой
кашель девушки, а руки Яна легли на её тело, начиная делать подобие
массажа, шаря повсюду, где только было можно и нельзя, от чего
девушка сквозь забвение, начала издавать весьма провокационные
звуки.
Ян был сосредоточен как никогда, водя руками по бархатной коже
незнакомки, а из надрезов на коже оставленных парнем начинала
выходить практически чёрная кровь, в которой содержался яд, который
парень с помощью своей даоки выводил из её тела.
Вот только Гин видел, как горят при этом уши паренька, как и его
лицо, а его штаны были знатно оттопырены, и его боевой орган был
вовсю готов порвать их и, вырваться наружу к такой красотке,
которая сейчас лежала без сознания перед ним.
Однако сейчас было не до подколов и прибауток. Поэтому Гин
просто наблюдал за идеально проделанной работой своим учеником,
который, даже сгорая от желания телесных услад, не допустил ни
единой ошибки или неточности.
Вскоре яд был полностью выведен, а Ян приступил к исцелению
органов поражённых отравой, и раны которые он сделал для его
выведения.
- Ты давай слюной её не закапай. Да не халтурь, - смог
наконец-то поехидничать Гин, когда уже самое сложное и страшное
было позади. – Шрамов не оставь. Она тебе спасибо не скажет за
рубцы. Смотри, как схватит тебя за твою палку в штанах, в отместку
за халтуру с её бархатной шкуркой. Увидишь сразу все семь небес и
предков до сорокового колена. Ну и ещё пипирка твоя может стать
кривой,