— Семьсот пятьдесят рублей и бесплатная оценка, — я повернулся к
Быкову и моргнул. Затем подтолкнул пальцем в его сторону небольшую
коробочку, единственный оставшийся артефакт, о котором я ничего
пока не знал. Артефактор вздохнул. — Это любопытная вещица. У меня
тоже такая есть. Я их сделал специально, чтобы хранить вещицы,
которые не терпят присутствие других артефактов. Полностью
экранированный изнутри. Вот, полюбопытствуйте. Руны нанесены
снаружи, а внутри только бархат. — Он открыл коробочку и
продемонстрировал её нутро, выложенное красным бархатом. —
Прекрасная работа. Кто-то из мастеров изнанки делал. Кто именно не
скажу, вещь не подписана и уникальностью не отличается. Но мастера
реального мира не владеют подобными техниками. К тому же наполнить
энергией вот эти руны можно только за пределами защитного
купола.
— Замечательно, — я захлопнул крышку и убрал коробочку в
сундучок.
На столе лежала только пластинка распределителя потоков энергии,
на которую Быков смотрел, как извращенец на нимфетку. Он открыл
было рот, чтобы выдать очередное предложение, но тут звякнул
колокольчик и дверь в лавку открылась, пропуская запах каких-то
невероятно сложных духов, вслед за которым в небольшое помещение
вошла женщина.
— Порфирий Семёнович, мой кошелёк готов? — произнесла она
немного капризным тоном. На вид женщин было лет двадцать пять, и
она обладала чрезвычайно эффектной внешностью.
— Конечно, душенька Марина Владимировна, сейчас я его принесу, —
проворковал Быков. Он так быстро исчез, что я заподозрил у него
наличие телепорта. Но, скорее всего, всё гораздо прозаичней, он
содрал с дамы такие деньги, что готов был летать за её кошельком на
Луну.
Так как хозяина не было видно, она обратила свой томный взор на
меня.
— Женя? — я напрягся. Потому что совершенно не помню её. — О,
Женечка, ты так быстро исчез, после того незабываемого вечера, — я
догадался вскочить с табуретки, и Марина Владимировна повисла у
меня на шее, страстно целуя в губы. Я мысленно пролистал листы
коллекции и вспомнил её портрет. Правда, на лицо я тогда мало
обращал внимание, а вот шикарная грудь с родинкой возле соска
запомнилась очень даже хорошо. Как и черный шелковый чулок,
прикреплённый к её портрету.
— Марина, я вынужден просить вас забыть этот мимолетный порыв, —
с трудом расцепив её руки у себя на шее, я малодушно отошел в
сторону. — Моё сердце кровью обливается, но ваш муж...