– Что ты хочешь мне сказать?
– То, что ты сделал после разговора с ним – это первая причина. Она смотрит на мир уже по-другому. Она поймет, если он не выберет ее. Но куда важнее, вторая причина. Ты не можешь заставить его.
– Почему?
– Потому что мы уважаем добрую волю. Потому что мы позволяем людям жить и делать свой выбор. Если ты лишишь человека возможности выбора – ты себе этого не простишь, потому что это все, что нам дано от рождения и до смерти. Право выбора. Так что если он не вернется к ней, то это будет его осознанный поступок, с которым ему жить. Ты и так сыграл на грани фола, намекнув ему, что она его любит.
– Олег.
– Что?
– Можешь сказать мне, почему мне так хреново?
– Могу.
– Скажи.
– Потому, что ты видел ее благодарность. Ее нежность и любовь. Твоя же награда из этого – благодарность и нежность. Ее любовь принадлежала и принадлежит не тебе. Хотя тебе очень бы хотелось, чтобы было наоборот. И, кстати, доктор, вы провели великолепную операцию. Честно. Это был очень хороший ход – заставить ее расчувствоваться, проявить чувства к тебе, после того, как ты сломал ее фантазии. Это показало ей, что хоть она и любит другого, но в ее душе хватит места еще для многого. Она будет долго обдумывать это, и даже если они не будут вместе, она найдет себе временный заменитель в виде тебя, на ком сможет выражать свои чувства, и даже шрама на душе не останется, если ты правильно себя поведешь.
– Знаешь, Олег, а ты мразь. Редкостная. Мы для тебя что, лягушки под микроскопом? Ты изучаешь манеры поведения, собираешь данные, анализируешь… Как будто мы для тебя какой-то испытательный полигон.
– Крепко же тебя зацепило, парень… Знаешь, что… Дождись, пока я приеду к тебе, и тогда мы продолжим разговор. А пока подумай вот над чем… Ты такой же, как и я. Уже такой же. Я называю нас Исповедниками, поскольку мы лечим души и выправляем чужие жизни. Но даже Исповедникам нужны Исповедники.
Он повесил трубку, прежде чем я успел сообразить, что сказать ему в ответ.
Прошла неделя с тех пор, как я в последний раз говорил с Олегом, и снова настал день, когда в нашей тусовке было принято собираться в общем месте. Всю эту неделю я старательно не показывался на глаза ребятам, и вообще изображал из себя мальчика паиньку, старательно учась, помогая по дому и не думая обо всем том, что происходило в последнее время. Но этот день был отмечен на календаре моей судьбы красным цветом, и мне ничего не оставалось, кроме как смириться с этим, хотя всю первую половину дня я даже не предполагал этого.