Одним резким движением стягивает с моих волос резинку и
взъерошивает их своими длинными, покрытыми чёрным лаком
ногтями.
– Так-то лучше!
– Ладно, – машу рукой, – пусть так будет. Мне всё равно.
Мы выходим из дома под неодобрительное цоканье моей мамы. Она
считает, что я должна помириться с Андрюшей, а не по клубам
расхаживать. Я и сама не горю желанием посещать злачные места, но
уже пообещала подруге, когда была в состоянии аффекта, поэтому
приходится выполнять данное обещание.
А вот с Андреем я и сама не понимаю, что делать. Прошла уже
неделя после того, как я застукала его с той кикиморой, но он так и
не появился. Нет, прощать я его не собираюсь, а вот свадьбу
отменить не мешало бы. Но как я могу этот вопрос в одиночку
решать?
Всего за тридцать минут красная «куколка» Ласовской довозит нас
до одного из самых популярных клубов города с подсвеченной неоном
надписью «Ред». Ещё с парковки замечаю, что возле самого входа
толпится народ. Разодетые, словно модели, девушки и парни – у кого
джинсы сильнее порваны. Блин, им реально не холодно с этими
дырками? Всё-таки зима на улице, февраль месяц как-никак.
Целых полчаса мы стоим в этой дурацкой очереди, и когда подходит
наш черёд, я уже почти не чувствую ног. Приплясываю, чтобы хоть
немного согреться, но тут же получаю толчок в бок от Ласовской.
– Прекрати прыгать, а то этот секьюрити и так на тебя с
подозрением косится, – шепчет мне, умудряясь попутно улыбаться
преграждающему вход в «Ред» шкафу.
И тут мою голову посещает гениальная мысль: надо вести себя
как-нибудь так, чтобы меня в клуб не пустили. Тогда и Настя не
обидится, и в эту обитель разврата идти не надо будет.
Вот только реализовать свой бомбовский план я не успеваю, потому
что бритоголовый шкаф, просканировав нас цепким взглядом, кивает и
щёлкает карабином на цепочке, якобы закрывающей вход в клуб.
Ласовская начинает улыбаться ещё шире и первая проскакивает в
сторону входа.
– Пойдём! – тянет меня за рукав куртки, отчего тот немного
сползает.
Делаю неуверенный шаг, а на память приходит картина из детства.
Деревня. Моя бабушка, которая тогда была ещё жива, и её
замечательные коровы. Дед, когда был молод и полон сил, построил
для них загон. Крепкий такой, дебёлый, и вместе с бабушкой они их
каждое утро выгоняли, чтобы выпасти на пастбище. Так же цепочками
щёлкали, цепляя карабин к ошейнику, как этот амбал при входе в
заведение. И я, ступая внутрь «ну офигеть, какого крутого» клуба,
чувствую себя той самой коровкой, которую Настя ведёт
выгуливать.