Четвертая группа – психология. Главное отличие Тигра и Кота: Тигр много пугает, но мало карает. Кот, напротив, оставаясь обаятельным и милым, может пустить несоразмерное количество крови, ибо часто страдает повышенной мнительностью и подозрительностью. Точно так же Тигр – нелюдимый одиночка, Кот – великий компанеец, всюду таскающий за собою свиту. Так что коллективные сталинские посиделки далеко за полночь – это кошачье.
Пятая группа – политическая бездарность. Собственно, Сталин вообще не был политиком, он был карателем. Вместо того чтобы плести сеть сдержек и противовесов, как это делают политики, Сталин попросту отстреливал всех, кого заподозрил хоть в чем-то. Тигру такое было бы просто неинтересно, ибо Тигр очень долго работает с людьми, постепенно подчиняя их волю своей. И в этом смысле каждый подчинившийся ему человек – это бесценный бриллиант в его коллекции, таких людей Тигры берегут, десятилетиями сохраняя в своем окружении. А этот никого не выращивал, он легко поднимал людей, но стоило тому чуть-чуть перетянуть одеяло – сразу в расход.
Так что Кот Сталин стопроцентный, центральный, между прочим, знак своего 36-летия (1917 – 1953).
24. Почему нельзя осудить коммунизм так же, как фашизм?
Вопрос всплывает очень часто. Особенно много по этому вопросу работают наши бывшие друзья – западные республики бывшего СССР, члены опять же бывшего Варшавского договора. Очень им хочется приравнять коммунизм к фашизму, а Сталина к Гитлеру.
Вот бы они обрадовались, если бы узнали, что Сталин и Гитлер не просто равны, а второй есть порождение первого. По сути дела, Сталин Гитлера и породил, так же как имперский цикл России породил тоталитарного двойника – фашистскую Германию, как коммунизм породил фашизм. Разумеется, речь идет не о прямом порождении (Сталин позвонил немцам и потребовал, чтобы те разбудили Гитлера), а о некотором малопонятном пока энергетическом воздействии.
Однако теоретических доказательств для осуждения коммунизма никак недостаточно, так же как недостаточно документальных свидетельств по преступлениям коммунистического режима. Дело совершенно в другом: ни одно государство не может быть осуждено по линии своей главной стихии. Западное государство не может быть осуждено по экономической линии. Никто ведь не судил германских промышленников за то, что они штамповали танки и самолеты для Гитлера. Точно так же нельзя судить Империю за политические преступления: в политическом плане Империя неподсудна. Осудить Империю можно по идеологической линии: мол, имелись идейные перегибы, но сама политика была в целом правильная.