Когда власть не принимает решения, а она часто это делает, поскольку понимает, что силовики ее не послушаются, тогда в результате решения принимает другая сторона, которая сама начинает диктовать правила игры. В рамках запушенной ненасильственной методологии у власти нет другого пути, как только постепенная сдача того или иного «плацдарма».
Основой непринятия решения властью становится среди прочего дезинтеграция общества, созданная как прошлым периодом, так и избирательной кампанией. Возникает разделение общества по следующим признакам:
возрастному (акцент делается в первую очередь на выделении молодежи);
региональному (этнический или административный сегменты начинают противостоять друг другу);
экономическому (здесь типично расслоение на бедных и богатых);
политическому (всегда можно выбрать один из сегментов, объявляя его политические воззрения более правильными).
При этом оппозиция строит процесс идентификации себя с наиболее активными сегментами, разрушая идентификацию власти с ними. Но в основе этого все равно лежит предварительная максимальная сегментация общества.
В результате образуются группы противопоставления, которые в той или иной степени давят на власть, не давая ей возможности принять адекватное решение. Этих разнонаправленных игроков можно представить в следующем виде:
• население, где разделение прошло вплоть до семьи;
• силовые структуры (министерства внутренних дел и обороны, а также служба безопасности Украины повели себя по-разному, правда, Александр Турчинов, как глава украинской службы безопасности, несколько занижает роль генералов от разведки [7]);
• внешнее влияние (США и Россия);
• региональные власти (Запад и Восток Украины держались противоположных взглядов).
Задолго до этого были развернуты разные процессы по делегитимизации власти. Этому способствовало как обвинение власти в коррупции, так и появление жертвы. Жертва, напомним, является обязательным компонентом бархатных революций со времен Чехословакии, что не только делегитимизирует власть, но и заранее связывает ей руки в отношении силовых вариантов. Одновременно это воодушевляет массы на более активное участие в акциях протеста, поскольку порождается стандартный мифологический конфликт: герой от имени цивилизации – дикари от имени власти. Именно нечеловеческий характер врага представляется явной приметой порождения и активации мифологического сознания. Иррациональность здесь важна для того, чтобы избавиться от страха перед властью, хотя методы заглушения страха хорошо разработаны в ненасильственном сопротивлении [6].