Эфир, знаете ли, универсален. Ладно,
пусть будет ки. Я просто создал воздушный щит, уплотнил его и
продвинул вперёд на несколько метров. Этого хватило, чтобы
впечатать кинетика в стену ближайшего дома, стерев самодовольную
усмешку с его лица.
Дом был сложен из каменных
блоков.
Больно, наверное.
Зверолов с удивлением провёл ладонью
по верхней губе, размазывая кровь. А потом рука неадеквата
метнулась к чехлу на поясе.
Я метнул нож.
И мужик осел на землю, окончательно
выбыв из высшего дивизиона. Из его глаза торчала наборная, как у
финки, рукоять. Возможно, это и была финка. Я плохо разбираюсь в
оружии нового мира.
О мою ногу потёрлось нечто.
Посмотрев вниз, я увидел довольно
урчащего котоморфа. Зверёк был весь перепачкан в крови, но усиленно
вылизывал шёрстку, приводя себя в относительный порядок. А хуже
всего было то, что на меня накатила волна кошачьей эмпатии. Мелкий
психопат испытывал удовлетворение от славной битвы и благодарность
хозяину.
Да, именно так.
Тварь намертво привязалась ко мне и
считала своим хозяином.
— Всем оставаться на местах! Подними
руки над головой! Да, ты!
Фраза явно была адресована мне.
К месту побоища спешили люди. Я бы
не заподозрил в них сотрудников правопорядка, поскольку официальная
форма на ребятах отсутствовала. Просто суровые мужики с копьями и
тонфами. Огнестрел им по статусу не полагался, а выкованные
нормальными оружейниками клинки были явно не по карману. Ага, вижу
красные повязки на рукавах. Типа дружинники.
На заднем плане маячил комендант
Форта.
Должен признать, мы со звероловами
навели знатный шухер. Пойманные твари метались по клеткам, рычали и
шипели, некоторые пытались грызть прутья. Обычные люди свалили от
беды подальше. Я поискал глазами кого-нибудь из экипажа «Селенги» и
к своему облегчению заметил подтягивающихся ребят — Лича, Риверу и
Макса. Рылеев на ходу переговаривался с Марией. Это хорошо. Маша
телепатирует кэпу...
Поднимаю руки над головой.
Бессмысленный жест, но дружинникам
так спокойнее.
Стражи порядка взяли нас с котярой в
кольцо. До меня запоздало дошло, что кроме хмыря со сломанной
челюстью здесь не осталось живых врагов. Вместо свидетелей, которых
можно опросить — одни трупы.
— Ты что творишь, урод? — вырвалось
у одно из копейщиков. Это был молодой парень, чуть старше меня. По
лицу было видно, что он боится. Мясо, кровь, распотрошило. Нервы не
выдержали, это понятно.