— Весной это будет мёртвый лес, — сетовал отец.
Мистер Хэмиш советовал раздавать бревна бесплатно всем желающим,
а Лиса смотрела на лес и не верила отцу.
Лес сам полыхал, как огонь в камине
на Рождество — полыхал червонным осенним золотом —
и никогда до этого не казался Лисе таким красивым.
Может, потому, что наступало время, которое Стелла называла
хрустальным: короткие дни, ранние закаты, особенный, приглушённый
свет предзимнего солнца, в котором купался рыжий лес. Рыжий
в то время, когда ему полагалось царапать низкое блёклое
небо оголёнными ветками, а то уже и укрыться под
пушистыми шапками первого снега.
А ещё отец рассказал, как шёл через этот лес сразу после смерча,
торопился домой, и ему всё чудилось, будто кто-то сторожко ступает
за ним след в след. Признался, что пару раз даже оглянулся, но,
понятно, никого не увидел. Рассказывал, посмеиваясь над собственным
страхом: какие там шаги можно было услышать в порывах ветра и
скрипе деревьев? Но Лисе почему-то стало тревожно за отца.
Мистер Хэмиш, однако, выслушал Джона с серьёзным видом,
потом хлопнул по плечу и заметил: мол, после такого
урагана немудрено, что многие привычные вещи становятся странными.
Это же потрясение как для человека, так и для леса. Нужно
время, чтобы всё вернулось на привычные рельсы.
Лиса мысленно с ним согласилась. Хотя своего мнения насчет
мистера Хэмиша она не поменяла, да и менять
не собиралась, в этих его словах была своя правота. Она
ещё раз глянула на рыжеющую впереди полоску леса
и вспомнила, как Фанни, по всегдашней своей привычке
уходящая с ночи на охоту, позавчера утром притащила
котятам странную — очень странную для конца ноября —
добычу.
В тот день, услышав в кошачьем домике бурную возню
и писк, Лиса вытащила по одному всю пушистую, изрядно
подросшую пятёрку, перецеловала очаровашек в розовые
носы — и через пару секунд обнаружила, что причиной
шума-гама в кошачьем семействе стала огромная синекрылая
бабочка. Живая! Разве что крылья ей чуток помяла Фанни, пока
несла котятам. Впрочем, это не помешало бабочке легко
выпорхнуть из кошачьего домика, пролететь пол-комнаты
и усесться на мамины орхидеи.
Боб, сладко спящий после ночных прогулок, при виде такого
дивного дива моментально встряхнулся, стрелой пролетел через
комнату и резво вспрыгнул на подоконник. Но то ли недосып сыграл с
ним злую шутку, то ли настигло проклятие старой Дсоноквы, да только
охотничья удача изменила ему. Пару секунд он пытался балансировать,
однако гравитация победила, и увесистая тушка плюхнулась на пол,
таща за собой кружевной тюль и пару горшков с цветами. Бабочка,
величественно взмахнув крылышками, перелетела на другое окно.
Похоже, такие мелочи, как неуклюжие коты, её нисколько не
беспокоили.