"Сук*!" — пронеслось в голове.
Андрей услышал голос, голос был хриплым и с трудом пробивался
сквозь шум, слова то и дело терялись.
— А-а-а! Мама! - закричал Андрей.
Он закрыл глаза, заткнул уши, но стены предательски содрогались.
Наконец, грохот затих и стало отчётливо слышно: — Ольха! Ольха! Я
Кедр! Как слышите меня? Приём! Ольха! Я Кедр! Почему молчите?
Приём!
Страх сковал его тело. Внутри он кричал, молил о помощи, но
горло не желало выдавать звуки. Андрей ощутил духоту и почувствовал
запах. Пахло керосином, сосновой смолой и древесной гарью. Он
вглядывался во мрак, чтобы увидеть источник голоса. Наконец, пыль
рассеялась и он не поверил глазам. В трёх метрах от него сидел
красноармеец. Серые ленты ткани, похожие на бинты, покрывали его
голову, а копоть и кровь делали лицо суровым. Правой рукой он
держал карболитовую трубку рации и кричал. В его глазах читались
ужас и безысходность.
Рядом на деревянной скамье лежал боец. Травма лица заставляла
его страдать. В районе глазниц на ткани виднелись кровяные пятна.
На столике стояли: несколько алюминиевых кружек, радиостанция РБМ-1
и керосиновая лампа. Жёлтый свет с трудом освещал небольшое
пространство вокруг. Боец часто вскрикивал, стонал, звал на помощь,
но рядом не было человека, который смог бы избавить его от
страданий. Андрей закричал и замахал руками, но всё тщетно радист
по-прежнему произносил слова, будто заклинание и даже не
повернулся.
"Не слышит. Получается меня здесь нет? Это сон."
На поверхности раздался грохот и блиндаж встряхнуло. Накат
треснул, и с потолка посыпалась земля.
"Не хочу умирать! Не хочу! - проскочила мысль в голове
Андрея".
Вдруг яркая вспышка озарила внутреннее пространство, и Андрей
очнулся, сидя в грязной жиже блиндажа с солдатским котелком в
руках. Он не мог нормально выталкивать воздух из лёгких, широко
открывал рот и делал резкие короткие вдохи. Андрей отбросил котелок
в сторону и начал жадно себя ощупывать. Обнаружив баллончик в
кармане, он вытащил его и быстро сделал ингаляцию. Отдышавшись
Андрей закричал: - Я живой! Живой! Это всего лишь сон!
Но радость от спасения быстро ушла, уступив место печали. В
сознании то и дело всплывал образ красноармейца, а на зубах
скрипела земля.
"Душный привкус смерти, седые глаза, ведь я видел это, я ощущал
запахи. - думал Андрей, находясь в блиндаже. - Нет, это сон,
иллюзия! А может господь указал мне истинный путь? ".