Наконец, калейдоскоп воспоминаний
меркнет. Я ни о чём не жалею. Я жил честно, не лгал себе и не знал
такого греха, как трусость. Но, так или иначе, скоро всё
закончится, ведь я — просто груда переломанных костей, которая
сейчас перелетает сбившую ее машину. Затуманенным взором я вижу
приближающийся серый асфальт. Скоро.
— Потерпи немного… — Мысленно говорю
я то ли себе, то ли Господу.
«Хорошую религию придумали
индусы:
Что мы, отдав концы, не
умираем насовсем.»
В.С.Высоцкий
Ёкарный бабай… если в голове
человека может рвануть сверхновая, то я знаю, каково после этого.
Глаза застилает белым, тело практически не слушается. Оно онемело
так сильно, словно я лежал без движения несколько суток, так что на
каждое новое движение тело отзывалось волной боли.
«Оно и к лучшему»
Единственная промелькнувшая у меня
на первых секундах пробуждения мысль, ведь если есть боль, то я
жив, а это уже хорошие новости. Сейчас я поднимусь с холодного
пола, вокруг запляшут медсёстры, сухо выругается главврач, мама
заплачет, когда узнает, что всё со мной относительно в порядке. Об
этом я думал, когда с трудом отрывался от пола и привычно садился
за свой рабочий стол.
Так… стоп. СТОП. Какой к черту
рабочий стол?! Меня только что сбила машина! Я должен быть трупом,
калекой, валяться в гипсе да, может быть резко очнувшимся
коматозником, но никак не…
Лихорадочно ощупываю себя.
Переломов, и каких-либо травм не обнаружено, но я не радовался. С
хорошей новостью под ручку следует плохая — это тело мне не
принадлежит. А если и принадлежит, то оно один чёрт не моё.
Срочно найти зеркало. Я должен
срочно найти чертово зеркало. Ложку. Стекло. Любую поверхность,
которая обеспечит меня хоть каким-нибудь отражением. Установив свою
цель, я, резко вскочив, принялся судорожно выискивать взглядом
объект поисков и… сбил плохо слушающейся рукой какой-то фиолетовый
фикус. Последнее заставило меня остановиться. Я стоял над осколками
небольшого горшка, и в голове пронеслась мысль: «Знал ведь, что
надо было поставить его на верхнюю полку». Этой мысли у меня не
могло быть. Я не мог знать. И прежде, чем я смог сломать себе
голову над этим вопросом — её мне принялась ломать жуткая мигрень,
которая на долгое время станет верным спутником.
Простояв некоторое время над
осколками, найдя сотню иль две вопросов и ни одного ответа, я
принялся уже подробнее изучать помещение, в котором очнулся.
Большая комната без окон. По обстановке смахивает на кабинет
какого-нибудь военного начальника. Массивный Т-образный стальной
стол, на котором кроме футуристического компьютера стояло несколько
пустых бутылок водки, неизвестной мне марки и нехитрая закуска.
Большое кожаное кресло, в подлокотники которого были вмонтированы
какие-то пульты. За спиной — стена, на которой висели какие-то
грамоты, свидетельства, которые раскалывавшаяся голова запретила
даже пытаться прочесть. Наконец, было обнаружено и вмонтированное в
стену зеркало.