С такими мыслями я и села обратно в собственное
кресло. Да сколько же нам еще лететь? Я уже все документы разобрала, а сна как
не бывало. С вечными перелетами и сменой часовых поясов оставалось только на
скорый отпуск уповать. Весь режим и ритм летел коту под хвост. Вернусь домой —
первым же делом на сутки спать лягу, пусть со своими пресс-конференциями без
меня разбираются. У меня целый МИД под боком, почему я должна в одиночку все
делать? Имею право хоть на короткий перерыв.
— Госпожа Президент, займите свое кресло, борт номер
один готовится к посадке в аэропорту Хельсинки. Температура за бортом
семнадцать градусов по Цельсию. Время: шесть часов сорок восемь минут по
местному времени. Командир корабля и экипаж желают вам хорошего дня.
Наконец-то долетели. Я уже думала, никогда не сядем.
Ремни безопасности я застегивала уже чисто автоматически. Наверное, после
сумасшедшей недели даже в машине еще пару дней буду их искать. Радовало только
одно, что это последняя встреча, запланированная на высшем уровне. Но не успела
я расслабиться и помечтать о мягкой постельке и крепком сне, как самолет
неожиданно тряхнуло. Да с такой силой, что я непозволительно для занимаемой
должности взвизгнула и вцепилась в подлокотники кресла.
Что происходило, я не понимала, но все выглядело так,
словно мы попали в огромную грозовую бурю, да еще и в зоне турбулентности. Вот
только такого быть не могло, мы уже начали снижение и диспетчерская дала добро
на посадку. Тогда почему самолет так болтает? Уже хотела связаться с пилотами,
но неожиданный рывок едва не выбросил меня из кресла. Последнее, что я
запомнила: твердая поверхность столешницы, о которую я со всего размаху
приложилась головой. Свет медленно потух, и я провалилась в забытье.