Точно. «Такое» случилось в подземном королевстве гномов, когда я
с помощью магического меча пытался вытащить Карин с того света,
куда ее послало отравленное боевое копье гоблина. Попытка
завершилась вполне успешно, но вызвала у меня полный упадок сил.
Сообщать Карин подробности этого исцеления я не собирался. Моя
спутница искренне считала, что ее вылечили мудрые гномы, и мне не
хотелось ее разубеждать. Она не должна была чувствовать себя чем-то
мне обязанной.
– И теперь это будет происходить с тобой постоянно? –
уточнила Карин. – Будешь падать в обморок при первой же
возможности, да?
– Нет, не буду. Это вопрос контроля, – сказал
я. – Он возникает, если маг в своей работе пользуется столь
мощными штуками и не обладает должным опытом в их обуздании. Со
временем я научусь справляться с последствиями применения
Повелителя Молний гораздо легче. По крайней мере, я надеюсь, что
научусь. Э-э-э… к тому же в прошлый раз я был ослаблен бессонной
ночью и потерей крови, которую мне устроила Владычица Виктория.
– А ты ее пощадил, – напомнила Карин. – Может
быть, мне стоит вернуться в Город Людей и прикончить стерву, пока
мы не отъехали слишком далеко?
– Не надо, – попросил я.
– Ты слишком добр к ней, – сказала Карин. – Эта
женщина вырезала у тебя на груди свое имя, воткнула в ногу кинжал,
отрезала тебе палец… Я не знаю, что она еще успела с тобой сделать,
но уже за одно перечисленное она заслуживает смерти. Или хотя бы
пыток, хотя лично я предпочла бы перерезать ей глотку. А ты ее
пощадил. Не иначе, ты хочешь войти в исторические хроники под
именем Ринальдо Жалостливого.
– Лучше уж Ринальдо Милосердного, – сказал я. –
Учитывая, что моего папочку прозвали Обероном Кровавым, это помогло
бы сохранить общий баланс.
– Я слышала об Обероне Кровавом.
– Все слышали об Обероне Кровавом, – сказал я.
И тут же мысленно поправился. Нет, не все о нем слышали. Леди
Ива, сообщница сэра Джеффри, впоследствии предавшая молодого рыцаря
и продавшая его в рабство, ничего не знала о последнем короле
эльфов и его многочисленных похождениях. Или только делала вид, что
ничего не знала.
– По-моему, тебе не нравится быть его сыном,
красавчик, – сказала Карин.
– Не нравится, – подтвердил я.
– Почему?
– А почему это мне должно нравиться? – спросил
я. – Как только кто-то узнает обо мне правду, он начинает
относиться ко мне, как к сыну Оберона, и ему глубоко плевать, кто я
такой на самом деле. А я этого Оберона, между прочим, никогда даже
не видел. Он умер за несколько недель до моего рождения.