- Прямо зоопарк какой-то, - Ира дочитала до середины, отложила книгу, потянулась.
В животе забурчало.
Ира посмотрела в окно – там мягким фиолетовым покрывалом опускались сумерки. Похоже, она опять зачиталась и напрочь забыла про время.
Как была, переодетая после обеда в домашний халат и теплые тапочки, Ира поднялась с постели. Жажда приключения, после знакомства с описанными в книге расами, загорелась в ней вновь.
- Ну что, дворец, держись, я иду, - ухмыльнулась Ира и вышла из комнаты.
Немного покрутив головой в коридоре, она спросила у пустоты:
- Ну и где тут кухня?
Пространство хмыкнуло и ответило знакомым голосом домового Гришки:
- Что ж ты шебутная такая. Не сидится на одном месте.
- Так скучно же, - живот забурчал вновь. – Гриш, если помру, на твоей совести это будет.
- Нет у меня совести, - проворчал домовой. – Иди, как шла в прошлый раз. Выведу к кухне. Сидела б в спальне, ела б там.
- Ага, - согласилась Ира, неспешно двигаясь по коридору, - всю жизнь только и делать, что в спальне сидеть. Муж-то мой где? Небось, по борделям пошел? А мне в спальне сидеть?
- Он мужик, ему положено, - отрезал Гришка.
- Сексист ты, Гриша, - припечатала Ира. – Феминисток на вас нет. Они б научили вас, как права женщин уважать надо.
Гришка что-то буркнул насчет не в меру наглых девиц, ругающихся на иномирных языках, и замолчал. Дальше Ира шла в тишине.
Уже знакомая деревянная лестница на этот раз вывела в широкую, ярко освещенную и хорошо натопленную комнату, забитую существами разных рас. Они спешно передвигались от стола к столу, что-то пробовали, перекликались между собой. В общем, жизнь явно била ключом.
- Добрый вечер, - громко поздоровалась Ира, - кто тут сможет накормить голодную герцогиню?
За ухом весело хмыкнул Гришка. В комнате воцарилась могильная тишина.
Генрих скакал по полям, подставляя встречному, пока еще теплому, ветру лицо, довольно улыбаясь и стараясь не думать об ожидавшей его дома супруге. Ничего, он справится и с ней. Он же тайгер! Неужели не приручит глупую человечку? А в том, что жена принадлежала к самой слабой и мало живущей расе на планете, Генрих не сомневался. Тело, конечно, тайгера. Но душа! Точно человечья!