– Ты решил?
Смотрит на меня, взгляд
самодовольный, в руке крутит зажигалку. Ладони большие, руки
сильные, слегка проступают вены. Ну, что же он молчит? Надоело
ждать ответ, нервы на пределе, выхожу из комнаты. Осторожно
направляюсь на кухню, голод жуткий. По пути встретила худого –
Пашу.
С мерзкой улыбочкой смерил меня
сальными глазами.
– Дорогая, чем сегодня нас порадуешь?
Знаешь, мне к вечеру надо с собой что-то взять. Сделаешь пару
бутербродов, с сыром желательно?
Поспешно уверяю, что всё сделаю, и
собираюсь уходить, получаю шлепок по попе. Неприятное ощущение
засело где-то в животе и посылало оттуда сигналы. Эх, надо было
надеть толстовку. Хотелось укутаться во что-то большое, мягкое.
Спрятаться от этих мерзких взглядов и прикосновений. Настроение
вконец упало, силы, сдерживающие от истерик и паники, были на
исходе. Радовала только мысль о готовке. Люблю готовить. Эта любовь
от мамы. На кухню я зашла, уже сдерживая слёзы. Мамочка, я так хочу
к тебе. Мне так страшно. Дав волю слезам, начинаю готовить. Вскоре
дом ожил. Мужчины ходили, разговаривали, занимались своими делами.
Пока готовила, узнала, что Лёха женат. «Бедная женщина, живёт и не
знает, какое чудовище её муж, чем он занимается вне дома», –
мысленно жалела Лёхину Нинку.
Всё время я ловила взгляд Олега на
себе. Было видно, что он думает, выбирает. Преодолевая себя, я
каждый раз улыбалась ему. «Мне надо понравиться ему, если алчность
возьмёт верх над ним – я пропала».
– Спасибо, очень вкусно, – благодарил
Димон. Проходя мимо, он погладил меня по голове.
Невольно я улыбнулась. Олег приказал
идти наверх, и я поднялась в комнату. Да и здесь было спокойней.
Мне всё ещё тяжело находиться на первом этаже, там, где насиловали
и убивали у меня на глазах. А эти нелюди ходили и вели себя так,
как будто ничего такого не делают в своей жизни. В шкафу, в самом
низу, нашла открытую пачку бумаги А4. Вспомнила, что видела ручку
на кухне, решилась сбегать за ней. Проходя мимо мужчин, объяснила,
что хочу пить. Дыхание учащённое, руки слегка трясутся от волнения.
Засунув шариковую ручку в карман, со стаканом в руках прошла
обратно на второй этаж. Убедилась, что никто не идёт, начала
писать. Дома я всегда вела дневник, и писать прошедшие события
стало стойкой привычкой. Выплёскивая все свои эмоции, мысли и
записывая, что видела, я очищала себя от всего плохого, гнетущего и
пугающего. Страницу за страницей, листок за листком. Слезы лились
ручьём. Постоянно прислушиваясь, чтобы никто не шёл, я писала
скорее всего последний свой дневник. Спрятала листы с ручкой между
шкафом и стеной. По привычке села в кресло и начала себя
успокаивать: «Я готова. Меня не продадут. Я готова. Меня не
продадут». Прошёл день. Олег даже не заходил в комнату. Незнание
потихоньку рвало моё хрупкое спокойствие. Не выдержав, спустилась
вниз. Все спокойно сидят и смотрят видео. Это видео «нашей» ночи.
Только началось.