Финал моей речи вышел кислым и
поначалу взбодрившиеся товарищи снова приуныли. Жить то все хотят.
А мы – молодые и красивые – особенно.
- Они его убить хотят или по лошади
целятся? Как думаете? – с какой-то просящей интонацией спросил
Бобров.
- Не думаю. – Задумчиво отозвался
Паша Микулин. – Стреляют они лишь бы попасть, а уж куда – дело
десятое, но это только мое мнение.
Не дождавшись новых разумных
заявлений на счет наших планов, я двинулся вперед, чуток приотстав,
потянулись следом и друзья. Дорога постепенно поднималась, и вскоре
мы добрались до условной вершины холма. Уже на подходе к ней, я
присел, и аккуратно двигаясь под прикрытием кустов и стволов сосен,
а может и кедров – я их не разбираю вообще, подобрался к вершине.
Под конец и вовсе почти полз на карачках. Улегшись на верху,
принялся оглядывать окрестности. Внизу имелся глубокий овраг, по
дну которого, мелькая тут и там синими отблесками, протекал ручей.
Дорога, бодро ныряя вниз, пересекала каменистое русло ручья (может
какие добрые люди специально подсыпали камешков, устроив удобную
переправу? не знаю), поднималась на противоположный край оврага и
скрывалась за его гребнем, который был чуть выше нашего. В просвет
между деревьями я разглядел и большой фургон, с тентованным верхом
зеленоватого цвета. Рядом костерок, пару коней и несколько фигур
людей на земле. Так живые не лежат. Трупы. Блин…
Расстояние – всего ничего. Полсотни
метров. Все можно разглядеть в подробностях. Я сделал ребятам знак
оставаться на местах, мало ли какой шум. А сам продолжил наблюдать.
Осторожно перебравшись на другую точку, я смог рассмотреть все до
конца. Итак, недалеко от дороги стоял крытый фургон на таких же
дутых резиновых колесах, что и та телега, что привезла сегодня на
хутор девушек… Чуть дальше горел, уже еле-еле, костер, на котором
висел солидных размеров закопченный котелок. Рядом с ним стояли
двое мужиков, по виду один в один с теми хмырями, что гнались за
одиночкой. Пистолетов на поясах у них я не заметил, а стволы свои
они беспечно приставили к заднему борту фургона. Правда, ружей я
насчитал не два, а целых пять, причем один – явно двудулка
гладкоствольная, да еще и курковая. Там же валялись и патронташи, и
сапоги, и куртки, и прочие вещи, очевидно, собранные с убитых. А
вот сами мертвецы, обобранные до исподнего, были без особых
стараний оттащены чуть в сторонку, и прикапывать их никто не
спешил. Так, и что прикажете делать? Двое, это вам не один. Будь у
меня в руках винтовка – и вопросов бы не возникло, перещелкал бы
как курей и всего делов. Хмммм… да уж… а с чего ты решил, что
можешь вот так взять и убить людей? Ну да, обобрали тела, скинули,
как попало. Выглядят, скажем, прямо – бандитски, и что? Ты судья
или прокурор? Или в партизаны подался, а перед тобой
фашисты?