- Командир, пояс тяжелый, похоже, с золотом, такие у
купцов бывают, я видел...
Короткая пауза, звуки возни с кармашками и тяжелый стук
мешочков о столешню. Ептыть. Приехали.
- Это золото я вез в поселок, чтобы передать
владельцам.
- Отпустите его, пусть сядет, бойцы, свободны, мы сами с
господином Ертаровым поговорим.
Хоть что-то хорошо. Можно снова сесть на лавку. Руки
болят. Бока болят. Мрачно посмотрел на Вострикова. Но желания
высказать все, что я о нем думаю, пропало не родившись. Старший
сидел с пистолетом в руке, подбрасывая в левой тяжелый мешочек с
золотым песком.
- Ну что, Ертаров, рассказывай, откуда у тебя это?
- Что рассказывать? С хутора пошли с друзьями сюда, в
поселок, по дороге услышали выстрелы, спрятались, а тут всадники.
Точнее, один всадник, а за ним целая шайка проскакали. Ну, мы
решили дойти и посмотреть, чего там. Повозка, рядом трупы и
разбойничек сидит. Короче, повязал я его и оружие забрал. Один из
убитых жив оказался, перевязали его, в фургон сунули и поехали.
Бандит, чтобы не убивал я его, про золото сказал. На переправе на
нас снова бандиты напали, я один уйти смог, потом блуждал по лесу.
Сюда его притащил, чтобы владельцам отдать. Все.
- Вот значит как... мутная история, Вячеслав Юрьевич,
очень мутная. Посиди до утра в камере, а там разберемся. Золото это
я пока в сейф уберу. Так надежнее.
Елки, а зачем ему это надо? Прирежет меня ночью, а
золотишко себе... как пить дать. Дураком я родился, дураком видно и
помру. Горькие мысли. А морда то у нашего Палыча... так сейчас и
треснет, еще бы, такой ломоть отвалился дуриком... На душе тоскливо
и пусто. Доигрался...
- Прощай радость, жизнь моя, знаю, едешь без меня, знать
один должно остаться, тебя мне больше не видать... - Тихо запел я,
а что делать? Говорить с этим козлом мне больше не о чем...
- Семенов! Увести заключенного, головой отвечаешь,
понял!
- Куда его, старшой?
- В камеру, боец, в камеру.
- Руки за спину, вперед! - Это мне. Вот я и арестант, но
жизнь еще продолжается.
- Темна ночка, ноченька, да не спиться... - напевая,
шагал я через полутемный уже двор к невысокому срубу с узким,
зарешеченным оконцем и толстой, оббитой железом дверью. - Сам я
знаю почему, ты девчоночка меня, ты одна меня тревожишь...
- Молчать! Арестованным не положено петь и разговаривать!
- ствол больно ткнул меня под лопатку, черт, а вот хрен вам.