Сара, кстати, тоже уже была там. К ней я и решил подсесть.
Вроде, по окончании тренировки я оставил о себе неплохое мнение, да
и мне она понравилась.
— Как первый день? — спросил из-за спины Кайл, заставив меня
вздрогнуть.
— Не так плохо, как я рассчитывала, — меланхолично ответила мой
начальница.
— Хорошо, покажешь ему город ближе к вечеру. И зайди после еды,
— сказал Кайл и ушел по своим делам.
— Свалился ты мне, как снег на голову, — пробурчала Сара, но
раздражения в ее голосе я почти не заметил. — Хорошо хоть писать
умеешь.
— А много кто не умеет? — спросил я и только потом подумал.
— Много кто, — утвердительно кивнула она и изучающе посмотрела
на меня.
— У меня на острове только дети и пару стариков неграмотные, —
пожал я плечами, будто в разговоре не повисла неловко-напряженная
атмосфера.
— Ясно. Так часто бывает, что в маленьких деревнях люди учатся
грамоте с детства и передают знания поколениями. А в городах все не
так, тут читающие только те, кто смог поступить в школу или у кого
родители могут позволить себе обучение ребенка.
— А как же лозунги про всеобщую грамотность и науку в люди, —
спросил я, вспомнив, что некоторые матросы на корабле, где я
работал, заканчивали школы.
— Только если тебе хватит ума, чтобы поступить. На экзамене дают
логические задачи, если справишься, учись на здоровье. А нет, то
иди отсюда, — ответила Сара с ноткой сожаления. Расспрашивать ее
дальше я не буду, захочет — сама расскажет.
После еды мне выдали новую одежду, чуть мешковатую, чтобы можно
было спрятать оружие и полчаса времени. А затем нужно было явиться
для прохождения осмотра города и тренировки по ориентации в
пространстве. Пару мест я уже запомнил пока шел сюда впервые, а
остальное покажет Сара.
Из кабинета или комнаты шефа, кстати, она вышла в не самом
хорошем расположении духа и сильной задумчивости. Что ей такого
наговорил Кайл и что значил ее брошенный вскользь, но замеченный
мной взгляд, мне только предстояло разобраться.
При более подробном рассмотрении новых сокамерников,
возвращающихся или уходящих в разные двери из убежища, я заметил
очень сильное расслоение. Некоторые были одеты вполне прилично, в
чистые вещи, такие же, как выдали мне. А кто-то казался бездомным
без крова и пищи, причем не только по одежде, но и по качеству кожи
и многочисленным ранам и ссадинам.