Откуда ему известно, что статья готова? Произошла утечка информации. Кто ее допустил? На этот вопрос я непременно должен найти ответ. Неопределенность обезоруживала, лишала способности действовать уверенно и безошибочно.
Когда совсем рассвело, я тщательно побрился, позавтракал и отправился в центр города, где находилась редакция городской газеты.
3. Диалог с редактором
Редактор Лазарь Яковлевич Лубок, пятидесяти лет от роду, среднего роста, с выпирающим из-под свитера округлым брюшком и не сходившей в лица самодовольной улыбкой, проводил планерку. В который раз он сетовал на то, как туго в условиях перехода к рынку живется коллегам в других редакциях. И какое благо, что нас содержит учредитель – местная власть, мэрия города и лично господин Бунчак. Сотрудники, по большей части женщины, уныло внимали, набившим оскомину изречениям, суть которых сводилась к тому, что мы должны холить руку дающую.
– Выходит так: кто платит, тот и заказывает музыку, – вставил я реплику. – Где же тогда принцип свободы печати, плюрализма мнений? К тому же дотация из госбюджета это деньги всех горожан – плательщиков налогов, и они вправе требовать, чтобы газета служила их интересам, а не двум-трем слишком ретивым чиновникам.
– Теоретически ты прав, – с нескрываемым раздражением произнес Лобко, быстро свернув планерку и предложив мне задержаться. После того, как сотрудники разошлись по кабинетам, он приоткрыл дверь и пригласил из приемной секретаря – стройную, очаровательную брюнетку.
–Ирина, завари нам пару чашечек кофе, – велел он и польстил. – У тебя это хорошо получается. Если редакция обанкротиться, без работы не останешься, пойдешь в кофейню.
– Лучше топ-моделью в салон красоты, – овеяв нежнейшими духами, одарила она своей магической улыбкой и легкой грацией возвратилась в приемную. От двери Лубок степенно прошел в дальний угол кабинета, где возвышался стальной сейф и, обернувшись ко мне, предложил:
– Евгений, давай для бодрости и моторности дернем граммов по сто армянского коньяка? Не пожалеешь, напиток богов.
– Неожиданная щедрость, по какому случаю, тем паче, что я не бог, а раб пера и бумаги.
– Все мы рабы. А для теплоты общения и взаимопонимания, иногда можно себе позволить расслабиться, – ответил он с ухмылкой, выжидающе взирая на меня.