Ира с гордостью рассказала отцу историю Олега: приехал один в Америку в шестнадцать лет, учился, был беден, сам принимал серьёзные решения, пробился. Она думала, что папа выкажет к Олегу хоть какое-то уважение, но этого не случилось.
– Да, да, нормальный мужчина, я тоже таким был.
– Пап, ты, как всегда, опять про себя. При чём тут ты?
– При том, что мужчина должен рассчитывать на себя, не ждать ничьей помощи.
– Ой, не надо. Ты приехал в Москву, у тебя там сёстры старшие жили.
– Жили, а Олег твой тоже не на улицу приехал, а в дом, где его кормили.
– Неужели, ничьи, кроме своих, поступки не вызывают у тебя уважения?
– Да, ладно, он – молодец! Ты этого хотела услышать? Прямо идеальный человек!
– Нет, он не идеальный, я такого не говорила. С ребёнком не любит помогать. Капризный, иногда истерит.
– А почему это он должен помогать с ребёнком? Он, что, мало работает? С ребёнком. Это – Маринины заботы. Она же не работает. Всё у них в семье правильно. У каждого свои в жизни обязанности.
Ну, нашла кому пожаловаться. Забыла, что папаша и сам несильно маме помогал. По вечерам часто не шёл после работы домой, ему было там неинтересно. В отпуск ездил один и командировки, судя по всему, любил. Они его выбивали из повседневности и давали возможность побыть одному. К тому же папе вообще было сложно принять её сторону – если она говорила «белое», ему хотелось сказать «чёрное».
Про Лёню ему неожиданно понравилось, что он инженер, и отец его инженер. Папа этого не говорил, но Ира знала, что, с папиной точки зрения, единственная правильная профессия – это инженер, или учёный, физик, математик, на худой конец, химик, а вот гуманитарные учёные – это вообще нечто такое необязательное, для женщин – ещё ладно, сойдёт, а для нормального мужика не лезет ни в какие ворота. О Лилиной профессии психолога он и понятия не имел. Ира взялась было ему объяснять, приводить примеры, но, хотя он ничего и не сказал, она видела, что для него это муть. «Пап, а помнишь ты рассказывал о своём друге Славке Красикове, который повесился? Вот помог бы ему психолог, а так – видишь, чем кончилось!» – Ире казалось, что приведённый ею пример из папиной жизни окажется самым подходящим, но отец только грустно сказал: «Какой психолог! Это я виноват, я должен был ему помочь, а я не помог…» Когда он узнал, что Марина – певица, закончила консерваторию, он внезапно оживился, говорил, про гены, про врожденную музыкальность, что его это не удивляет и даже, под конец тирады, что консерваторские девушки – это то, что надо. При чем тут девушки? Ира не стала углубляться в эту тему.