Толпа начала выкрикивать его имя:
– Роб! Роб! Роб!
Они желали ему победы, я был для них чужаком.
Я продолжал идти по кругу до тех пор, пока солнце не перестало меня слепить, и тогда уставился в голубизну его глаз. Он выпрямился во весь рост, и я снова заметил, насколько он высок – он сможет дотянуться куда дальше, чем я. Мне нужно заставить его ошибиться, а потом навязать ближний бой.
Светловолосый парень снова напал, и я, нырнув, ушел от удара, когда его палка мелькнула над моим правым плечом. На этот раз он почти меня достал. К тому же полуоторванные подошвы моих башмаков с каждым шагом шлепали по влажной скользкой траве.
«Сосредоточься, Лейф, сосредоточься», – сказал я себе.
Когда он атаковал в следующий раз, я оказался недостаточно быстрым и, получив болезненный удар по правой руке, выронил палку.
Толпа тут же разразилась ликующими одобрительными криками.
Одно из правил палочного боя гласит: что бы ни случилось, ты не должен бросать оружие. Брось его – и бой все равно что закончен, ведь твой противник сможет приблизиться и ударить тебя, не боясь контратаки. Удар попал по нерву, моя правая рука онемела и теперь беспомощно висела вдоль тела.
Я начал бой довольно уверенно, помня все свои победы дома, но, возможно, недооценил ситуацию. В конце концов, в городе жило куда больше людей, чем в деревне, откуда я пришел, и резонно было предположить, что чем больше палочных бойцов, тем выше стандарты.
Роб улыбался, приближаясь с поднятой палкой. Интересно, ударит ли он мне по губам – если так, я наверняка лишусь зубов.
Толпа снова начала выкрикивать, все громе и громче:
– Беги, кролик, беги! Беги, кролик, беги! Беги! Беги! Беги!
Они смеялись, выкрикивая это. Они хотели, чтобы я сдался и убежал.
Бегство было бы вполне разумным поступком – зачем стоять и ждать, когда тебе выбьют зубы?
Я так никогда и не узнал, целил мне Роб в лоб или в губы. Я нырнул под удар, перекатился рядом с его сапогами и подхватил свою палку левой рукой. Не успел он повернуться ко мне лицом, как я уже стоял на ногах.
Потом я сбросил свои бесполезные башмаки – сперва правый, затем левый. Время как будто замедлило бег, и я услышал, как каждый ботинок шлепнулся на траву. Я растопырил пальцы ног и зарылся ими в поросшую травой землю. Так-то лучше. Я крепко сжал палку. Онемение в правой руке еще не прошло, но это было не важно: я берег эту руку, но почти так же свободно мог драться и левой. Я умел драться обеими руками.