– Зачем следить – узнаете со временем. Если будете наблюдательной. Вот
вам подсказка – приглядитесь, так ли уж поселок населен, как вам кажется, – Герман сделал акцент
на последнем слове. – Давайте следующий вопрос.
– Хорошо, во сколько же вы оцениваете мою работу шпионкой? – усмехнулась Алина,
откидывая с лица прядь волос.
– На заколки вам хватит.
– Не слишком уж получается у вас давать ответы. Ладно, прекратим это.
Форель и правда была изумительной.
– Рад, что вам понравилось. Скажем так, это намек на то, что и впредь
готов кормить вас так же вкусно, как сегодня.
– Но если к вашим ресторанам придется сплавляться на байдарках, ехать на
осликах по горным тропам или добираться с альпинистским снаряжением – увольте.
Герман неожиданно расхохотался – искренне,
легкомысленно, без намека на издевку.
– Браво, Алина! А знаете, вы начинаете мне нравиться. Как человек. Как
женщина вы совершенно не в моем вкусе.
– Ценю вашу честность. Могу вас обрадовать взаимностью. Как мужчина вы
мне неинтересны. Да и как директор по персоналу вы тоже так себе.
– Позвоните мне и скажите, что надумали, – с этими словами Герман протянул ей визитную
карточку, на которой ничего, кроме напечатанного черным шрифтом имени и
телефона не значилось. – Подумайте хорошенько. И даже если не примете мое предложение, не
торопитесь выкидывать визитку. Может статься, что я окажусь единственным
человеком, который будет в силах вам помочь.
– В чем?
– Переправиться через Чертов мост, – подмигнул он и поднялся.
Обратная дорога далась Алине легче. Может,
дело было в том, что неожиданно ушла злость на Германа, хоть симпатии к нему
так и не возникло. А может, вино хозяина ресторана придало ей храбрости. Но
через мост она перешла самостоятельно. И серпантин перенесла тоже стойко.
Герман высадил ее на старой остановке, но, прежде чем уехать, предупредил:
– Алина, о нашем разговоре никто не должен знать, тем более ваши… друзья.
Договорились? Также мне не хотелось бы, чтобы кто‑то из поселка видел нас
вместе.
– Что же вы такое натворили, Герман? – усмехнулась она. – В чем провинились перед жителями?
– Ни в чем. Я лично – ни в чем, – ответил он и отсалютовал ей на прощание.