Но вот Риту прорвало:
– Я его жду, жду. Время уже двенадцатый час, а он, оказывается, для незадачливых студенток бредни сочиняет! Да ещё и меня пытается к этому приобщить. Так вот как ты меня любишь?!
Виктор Парамонович смотрел на жену и всё более и более поражался, как же быстро сумела она преодолеть путь от озорной, кокетливой девочки до эдакой властной матроны, диктующей ему свою волю.
«Да, вот когда ты, милочка моя, раскрылась полностью. Только теперь я понял, что тебе от меня было нужно – деньги, деньги, ничего кроме денег», – горестно подумалось ему.
Но Рита, видимо, уже поняла, что хватила через край, и попыталась загладить этот инцидент.
Она вдруг распахнула халат и набросилась на мужа, помогая ему раздеваться прямо за письменным столом.
– Ну, скорее же, скорей! Ты же видишь, дорогой, что я уже совсем взбесилась от долгого ожидания. И потому не понимаю, что говорю и что делаю…
Виктор Парамонович попытался было взять жену на руки и отнести в спальню, но вдруг услышал её уже почти совсем спокойный и вполне удовлетворённый шёпот:
– Не надо, не надо, дорогой. Надорвёшься! А ты мне здоровый нужен, причём сильный и ласковый. Ну, улыбнись же мне скорее… Вот так… А теперь ты мне покажешь, как меня любишь…
Когда угас любовный порыв, и они молча лежали с закрытыми глазами, думая каждый о своём, Рита вдруг резко повернулась к мужу и зашептала ему на ухо:
– А не кажется ли тебе, Витюша, что нашей Светочке нужен братик? Или на худой конец сестрёнка?
Виктор Парамонович не торопился с ответом и продолжал молча лежать на спине, как будто ничего не слышал. Такая реакция мужа была для Риты полной неожиданностью.
«Да, не так-то он прост, как я думала, – сделала она для себя открытие. – Слишком обидчивым что-то стал. Ему и слова не скажи! Ну да я тебя всё равно переломаю, старая кляча. Будешь у меня опять шёлковым. Обязательно будешь! Всё будет, как я хочу».
– Надо подумать, Ритуля. Сможем ли мы поднять троих? Ведь тебе, я вижу, со Светиком и Димкой нелегко приходится…
– Ладно, ладно, думай, голова! – ответила Рита с кривой усмешкой и отвернулась к стене.