– Мне кажется… нет, я даже уверена, что здесь написано что-то вроде «в наших сердцах» или «вечно молодая и печальная». Но не подсказка того, где спрятан клад, о котором все говорят, – ухмыльнулась я. – Ведь я читала, что, когда муж морил её голодом, как и жителей деревни, она варила кашу и делилась ей с народом. Они полюбили её как добрую женщину. Такое было?
– Не совсем так, – качнув головой, нахмурился мужчина. – Она раздавала еду бедным, но не потому, что её морил голодом Ян. А только для того, чтобы забыться и отвлечься от своей судьбы, сбежать из замка, где муж был жестоким и избивал её.
– Но вряд ли это было ненормально в то время. Браки по расчёту были больше правилом, чем исключением. Да и физическое насилие над слабыми означало силу и мнимую власть, которую так любили демонстрировать мужчины, – с отвращением покривилась я.
– Верно, и такое происходило. Но не будем о плохом и неприятном, лучше спустимся вниз, – предложил Георг.
Кивнув ему, я бросила взгляд на портрет, и словно печаль и горе прочла в глазах этой молчаливой женщины. Но это ведь глупости, я просто повелась на дух истории, да и попыталась поймать этого потомка на лжи. Нет, вряд ли обычный рисунок имеет что-то мистическое. Он такой же, как и многие. Забытый и измученный.
Мы осторожно спускались по узкой деревянной лестнице, где неприятно пахло гнилью и затхлостью, доносившейся из комнаты, которая была наполнена смехом и визгом девушек.
– Придурки, – закатив глаза, прошептала я.
– А вы серьёзно относитесь к этой истории, мисс… просите, знаю только ваше имя. Лорель, – улыбнулся Георг, и я поняла, что высказалась вслух и поморщилась.
– Лори, можно просто Лори. Без всяких мисс, – я постаралась широко улыбнуться, чтобы сгладить оплошность, и прошла в камеру пыток.
Но как только мы оказались в мрачном помещении, я больше не могла сделать и шага. Это странно, ведь во мне очень мало сентиментальности, и это не первое место с таким прошлым из тех, где я бывала. Но поток ледяного воздуха словно окутал моё сознание, по коже побежали мурашки. Ощущения самые неприятные и тягучие врывались в мой разум. Боль, мучения и ещё что-то, отчего меня замутило. Казалось, что даже кровь похолодела и медленнее побежала по венам. Захотелось обнять себя руками, но я только дёрнула головой, чтобы снять с себя необычное ощущение.