Эли взяла такси до гостиницы, позвонила из номера маме, рассказывая о случившемся. Энрике в её глазах был героем. А мама суховато сказала:
– Доченька, с таким человеком опасно связывать свою судьбу. Он неуравновешен, не сдержан, будь, пожалуйста, осторожна…
И тут Эли взорвалась. Впервые в жизни она закричала на свою любимую мамочку:
– Ты ничего не понимаешь! Он самый лучший! Самый красивый! И любит меня, как Ромео. А ты желаешь мне несчастья! Ты глупая и ограниченная!
На другом краю океана мама повесила трубку, а Эли в отчаянии зарыдала. Утром в дверь постучали, и Эли после бессонной ночи побежала открывать. Энрике отпустили из полиции под большой залог.
– Так будет с каждым, кто приблизится к тебе, – сказал Энрике. – Поэтому будь осторожна, детка.
– Ты прав, мой хороший, прав. Извини, что я пошла с ним танцевать. Но было скучно, а ты с кем-то так долго разговаривал.
– Я встретил своего товарища и бывшего компаньона.
Так они коротко и дружелюбно объяснились.
Дни после этого происшествия прошли у них в разъездах – и в порывах страсти.
Энрике пришла фантазия снять яхту на пару дней и сделать маленький круиз у западного побережья Штатов. Яхта оказалась фешенебельной, с несколькими парами молодых людей их возраста. Две ночи пролетели в любовных утехах, а два дня в непрерывных развлечениях. Они вернулись в Сан-Франциско, чтобы наутро оставить его.
Был приятный вечер, ласковый тихоокеанский ветерок гулял по улицам города. Эли в номере читала местный журнал, а Энрике вышел. Его не было минут двадцать. Эли решила его поискать и спустилась на лифте в лобби. Выйдя из лифта, она тотчас увидела его сидящим на красном кожаном гостиничном диване рядом с какой-то дамой. Рука Энрике лежала у неё на колене, а второй рукой он поправлял ей волосы за ухом и на виске.
Ревность мгновенно лишила Эли разума. Она бросилась обратно в лифт, повторяя про себя:
– Подлец, подлец! Обманщик!
Хорошо, что никто её не видел в таком состоянии, в амоке, с залитым слезами лицом. Войдя в номер, она начала лихорадочно забрасывать вещи в чемодан, закрыла его на молнию. На столике оставались сиротливо лежать купленные перчатки.
– Пусть знает, что я в нем не нуждаюсь, негодяй!
Энрике не возвращался.
– Очень хорошо! Не желаю его видеть!
Она вошла с чемоданом в лифт. Чтоб не встретить его, поехала наверх и вышла у кафетерия. Приняла нарочито спокойный вид, чтобы не вызывать ненужного любопытства окружающих, и заказала кофе. Отметила время. Голова Эли оставалась абсолютно пустой. Она не знала ещё, куда ей деваться сейчас, но знала точно, что с Энрике расстаётся навсегда.