– Ваш город, наверное, очень красивый? – усмехаюсь я, глядя на мгновение туда, где гора упирается в небо. – Очень, – произносит Аргина, даже не обращая внимания на мой тон. – А почему ты приехала сюда? – спрашиваю я с любопытством и, невольно, смотрю на маму. Мама с укоризной качает головой, мол, постеснялся бы. Пусть с опозданием, но я тоже жалею, что задал глупый вопрос. А Аргина молодчина, совершенно не обижается. Она, как прежде, беззаботно улыбается и с нежностью ерошит мои волосы.
Мама поднимается в дом, наверное, готовить завтрак. – Как идут твои дела в школе, Абик? – спрашивает Аргина, неожиданно, – хорошо учишься? Вопрос, действительно, неожиданный, но я ни на грамм не растерялся, потому что у меня есть готовый ответ (все взрослые задают этот вопрос, сами не зная, зачем, а у нас ответ готовый на всякий случай). – Отлично, – говорю я. – А как у тебя с русским языком? – не отстает Аргина. Если снова скажу «отлично», она мне не поверит, потому что, даже, при произношении она почувствует, что в моих словах немного не хватает соли…, что делать, в таких случаях врать не могу, хотя, конечно, чтобы выходить из подобных глупых ситуаций, иногда не помешало бы. И я говорю: – Ничего, между «тройкой» и «четверкой»… – Вот это уже не дело, – недовольно качает головой Аргина. Я тоже понимаю, что «не дело», но что могу сказать… Тем не менее. спрашиваю с наивным видом: – Почему? – Геройски объявляешь «отлично», а по русскому языку… – Специально не ставят, – отвечаю я азартно-вызывающе. Это старый и проверенный способ. Все ученики в мире так говорят, когда «пятерка» или «четверка», говорят, получили, а когда"тройка» или «двойка», говорят, поставили. И громко добавляют, что учили на «пятёрки», но не ставят. Есть такие, которые верят. Но Аргина, кажется, не верит мне и с хитрой улыбкой говорит: – С завтрашнего дня русский язык у вас буду преподавать я. Вот тебе новость! Она не то, что на учительницу, она похожа на десятиклассницу. Я не верю своим ушам. Чувствую, как неритмично и часто стучит мое сердце в груди, будто, сейчас выскочит. Но я не смею произнести что-либо вслух. Какая-то непривычная робость одолевает меня. И на это есть причина – зачем придумал, что я, будто, отличник? Ведь она завтра же узнает, что я не то, что отличник, а наоборот. Но уже поздно что-либо изменить. Не зря отец любит повторять: «Слово, как птица, вылетит – не поймаешь» Я вынужден изменить тему разговора, чтоб она не вернулась к моим школьным делам. – Ваша мама врач? – спрашиваю я.