Наука – для России нечто новое, да и в Европе она стала отдельным видом человеческой деятельности недавно. И как ко всему новому, к ней присматриваются, оценивают, задаются вопросом: а нужна ли она вообще? И в первой своей сатире «На хулящих учение» Кантемир выводит нескольких «типичных представителей» – помещика, лакея, светского щёголя, ханжу. Ни в чём другом они к согласию не пришли бы, а здесь – единодушны: от наук никакой пользы, кроме вреда!
Ханжа:
«Расколы и ереси науки суть дети;
Больше врёт, кому далось больше разумети.
Приходит в безбожие, кто над книгой тает…
Теперь, к церкви соблазну, библию честь стали;
Толкуют, всему хотят знать повод, причину,
Мало веры подая священному чину!
Ему вторит хозяйственный помещик:
Гораздо в невежестве больше хлеба жали;
Переняв чужой язык – свой хлеб потеряли.
Землю в четверти делить без Евклида смыслим,
Сколько копеек в рубле – без алгебры счислим».
У гуляки Луки свои резоны:
В веселье, в пирах мы жизнь должны провождати:
И так она недолга – на что коротати,
Крушиться над книгою и повреждать очи?
Не лучше ли с кубком дни прогулять и ночи?
А у франта – свои:
Медор тужит, что чресчур бумаги исходит
На письмо, на печать книг, а ему приходит,
Что не в чем уж завертеть завитые кудри;
Не сменит на Сенеку он фунт доброй пудры.
И все хором они начинают вспоминать епископа, судью, купца, воина, которые «едва имя своё подписать умеют» – и ничего, живут, служат и богатеют.
Таковы слыша слова и примеры видя,
Молчи, уме, не скучай, в незнатности сидя.
Бесстрашно того житьё, хоть и тяжко мнится,
Кто в тихом своем углу молчалив таится.
Словом, умница, держи свой ум при себе. Спокойнее и безопаснее.
Сатира «На зависть и гордость дворян злонравных» – это монолог оскорблённого боярина Евгения. Весь свет ему обязан за то, что его род был славен ещё при княгине Ольге. Почему же он себя «везде зрит последним», почему чины и должности получают «сапожники да пирожники»?!
Его собеседник Филарет ясно видит причину – никаких заслуг и достоинств у Евгения нет, если, конечно, не считать достоинством умение модно одеваться.
«Разнится потомком быть предков благородных,
Или благородным быть.»
И далее – яркая, насмешливая картина жизни богатого франта, обжоры, пьяницы и игрока. Ценить такого могут лишь собутыльники – и то пока заморские вина не кончатся.