Поднявшись с постели, я подошла к окну, мысли не давали покоя, и организму потребовалось движение. Море опять штормило, волны беззвучно двигались огромными валами, чуть поблёскивая в ярком свете луны. Ветер уносил к тёмному небу вихри брызг и тяжёлые тучи принимали их, чтобы снова кинуть на бушующие водные горы. Мы с Амиром представители разных миров, даже разных планет, настолько отличаемся друг от друга во всём. О физических возможностях даже не стоит говорить, та малая толика, которую я знаю, и то впечатляет, а уж то, что Амир мне не показывает, даже боится показать? И он прав в своём страхе. Сейчас я его воспринимаю как обычного, пусть и очень сильного мужчину, а увидев его изменения, именно физические изменения, смогу ли я как прежде относиться к нему, вдруг меня сломает этот ужас перед тем, каким он иногда становится? А может быть, сойду с ума, или никогда уже не смогу его полюбить.
– Ты что это полуночничаешь?
Фиса тревожно рассматривала меня, даже пульс проверила, вдруг что случилось, и я плохо себя чувствую.
– Думаю.
– Ох, девонька, пугают меня твои мысли ночные, не к добру они.
– К добру, не переживай.
Я обняла её, какое счастье, что Фиса рядом, всегда поможет и успокоит, рассеет мои сомнения, развеет своими маленькими ручками страхи.
– Без тебя я бы пропала.
– Куда это пропала? С ума сошла девка, что говоришь-то, кто ж тебе пропасть даст, кругом свои, ничего не бойся. Откуда опять страху набралась, чего надумала?
– Хватит ли у меня сил… я ведь такая… Амир старается, а я… надумаю глупостей… ведь мешаю только ему.
– Ох, ты солнышко наше, ты только живи, радуй нас собой, он всё сам сделает. А помешать ты ему не можешь, никак уже не можешь, всё для себя решил, теперь только ему и работа, сладкая работа…
– Бороться со мной – сладкая работа?
Она посмотрела на меня снизу вверх мудрым взглядом, неожиданно усмехнулась и тяжело вздохнула, провела ладошкой по щеке:
– Амир жить начал, свет увидел, твой свет, уже не отступится от него, биться с нутром своим чёрным будет как с врагом самым страшным. Не вождь теперь и не ирод, муж тебе…
– Муж…
– Он к тебе душой новорождённой стремится, только страхов много, так много, что сам себя боится.
– Фиса, как он себя боится? Я его не боюсь… никакого не боюсь.
Она согласно покачала головой, ласково улыбнулась, привычно сложила руки на животе и неожиданно ехидно спросила: