Быстренько вынимаю из шкафа походную сумку, открываю нижнюю ячейку сейфа, где у меня всегда хранится «НЗ», достаю две бутылки венгерского сухого вина, которого в свободной продаже днем с огнем не сыскать, коробку конфет нашей фабрики «Птичье молоко» (и это также можно достать лишь по великому блату), хрустальные фужеры, бумажные салфетки, штопор, складной нож, и этим загружаю сумку.
Выхожу на улицу. С минуту размышляю, глядя на проезжающие и страшно грохочущие трамваи.
Есть еще одна проблема, которую мне, кажется, не разрешить: время позднее и все рынки уже не работают, а без живых цветов я появиться у тебя никак не могу. Такого не было. И быть не должно!
Тяжело вздохнув, понимая, что эту проблему уж я точно не разрешу (если бы было времени побольше, то, на самый крайний случай, сгонял бы в совхозную оранжерею, находящуюся далеко за городом, и там бы выпросил у сторожа), иду на трамвайную остановку. Жду трамвая, а их, как назло, нет. Будто в один миг вымерли.
Стою. Нервничаю. Так как мне обязательно надо появиться на перроне, когда пассажирский состав только-только подадут под посадку. В этот момент у меня больше шансов. Потому что мне нужен начальник поезда: он и только он мой спаситель и благодетель. Начальник поезда, если захочет (ты об этом знаешь) одно-то свободное место всегда отыщет.
Вывернул-таки из-за угла трамвай. Приехал. Бегом пробежал подземным переходом, а потом по привокзальной площади; ныряю в вокзал, пробегаю тоннелями. И я на нужном мне перроне. Состав, гляжу, еще не подали: это хорошо.
Появился маневровый тепловоз, возвестивший зычными свистками, что подает состав.
Состав остановился. Бегу к восьмому (под этим номером обычно значится штабной вагон) стучу в закрытую еще дверь тамбура (посадка-то еще не объявлена), дверь приоткрывается и является миру злющее лицо проводницы.
«Чего стучишь? Не знаешь, что посадки не было?» – грубо бросает она в мой адрес.
Знаю, что мне не резон злить проводницу, поэтому мягко говорю: «Мне бы начальника поезда увидеть».
«Зачем?» – все также злобно сверкая глазами, спрашивает проводница и неприязненно меряет меня колючим взглядом с ног до головы.
«Мне очень нужно. Позовите, пожалуйста, начальника поезда».
Проводница отворачивается и кричит в глубь вагона: «Александра Ивановна, тут какой-то мужик вас спрашивает».