– Это тебе лично товарищ Ленин на ухо шепнул?
Арсений только сейчас увидел в первом ряду прораба на крушении церкви и только сейчас узнал его: молодчик из ЧК, который за Лидой ухлястывал и из-за которого пришлось ему долгие пять лет скрываться в тайге и на лесообработке. Кто он сейчас, если ведет себя так вольно? Впереди сидящего спросил на ухо:
– Этот уполномоченный из каких органов?
– Из самих органов и есть, начальник милиции он.
Арсений похолодел: «А что, если он Лиду встретил на улице, который день тут болтается? А если меня сейчас поднимут, ведь узнает, как пить дать – узнает, у таких глаз наметан». И тут же крикнул:
– Чернухина запиши.
– Вот это дело, – одобрил Ефим.
Но начальника милиции понесло:
– Как твоя фамилия? Отвечай быстро.
– Отвечаю, Кузин я, только почему вы со мной как на допросе, я ничего противозаконного пока не совершил.
Начальник милиции очень обрадовался:
– Вот именно «пока», потому что такие, как ты, все время подходящее выбирают, только у нас органы для того и существуют, чтобы всю контру предусмотрительно задушить еще до того, как она поднимет голову против народной власти. А что касается допросов, товарищи, то этот провокатор, который пытается сорвать первое колхозное собрание, не видел еще настоящих допросов и не знает, как непримиримы органы к врагам революции и колхозного строя. Сядь, Кузин, я с тобой потом отдельно поговорю.
Стали обсуждать, что будет обобществляться в колхозе.
– Скот весь сгонять не будем, по корове надо оставить в семьях.
– Нет, только там, где дети есть.
– Славно! – Парфен Лазарев встал с места. – У меня три коровы, я две отдаю колхозу, а Димитрий со Степаном по одной имеют, да по куче ребятишек, это дело у них лучше получалось, чем хозяйство вести. Они что принесут в колхоз, кроме вшей с гашника?
Степан подскочил к Парфену сбоку и наотмашь ударил его по лицу, кровь так и брызнула. Поднялся шум, дерущихся свалили, пока разбирались, Тимофей с Арсением отошли в сторону.
– Надо уходить с собрания, этот уполномоченный может меня опознать, – шепнул Арсений.
Тимофей кивнул:
– Ты уже записался, а мне оставаться придется, гляди, как бы с собой не увез.
– На рожон не лезь, ты кого учить вздумал, да еще Ленина вспомнил. Он у них сейчас икона, только Ленина из них никто не читал. Будет нажимать – записывайся.