Сема не слышал последних слов, он никак не мог понять про Павлика, зачем она говорит, что его семя?
– Обожди, Дарьюшка, дай одуматься, что ты мне про Павла сказала. Мой, говоришь? А когда он народился?
– В марте, как и должно. Сема, не вини меня ни в чем, что вышла за другого, не выжить бы мне с дитем, а он взял, на себя записал. Что раньше никогда не говорила тебе, да и седни бы промолчала, да как-то расположилось все к тому разговору.
Сема плакал, слезы стекали по его щекам, он подбирал их застиранным платочком.
– А ведь я думала, что ты найдешь меня сразу, как вернешься, я бы все бросила, к тебе пошла. И когда повстретились, ты уж женатый был, и тогда бы пошла, да ты возгордился.
Сема всхлипнул:
– Тяжело, поди, одной-то? В районе-то, говорят, квартирка была и с теплом, и с уборной, а все оставила и переехала в глухомань нашу.
– Домой вернулась. А тяжесть – какая тяжесть? Хозяйство не держу, пенсию дают хорошую, да мне много ли надо?
Сема вздохнул:
– А мне тяжко. Ты, может, смеяться будешь, а я все ночами молодость нашу вспоминаю, у меня же ни одной девки не было, кроме тебя. Новой раз до того забудусь, что заговорю с тобой на ласковом языке.
– Неужто все помнишь? Ведь полвека прошло, даже больше.
– Все до ниточки помню, вот как сейчас, и шутки в сторону.
– Ничего не вернуть, Сема, жизнь прошла.
– Ну, тут я не согласный, жисть продолжатся, надо только за ней успевать. Вот я пришел к тебе, думаю, может, нам с тобой сойтись?
– Бог с тобой, Семен Федорович, в наши-то годы?
Сема взбодрился:
– А чего? Пусть знают молодые, что первая любовь завсегда сердце расшевелит.
– Засудит нас деревня.
– Дурак, можа, и осудит, а всякий умный, которых поболе, согласится, что правильно сделали. Только надо хату в порядок привести.
– Нет, лучше ты ко мне перетащись, у меня и домишко покрепче, и к центру ближе.
Сема смутился:
– Нельзя, не положено в примаки выходить. Ладно, оставим до утра, я с Гришей посоветуюсь, он ведь как сын мне. А с Павликом как быть? Сопчишь ему об истинном отце?
Дароья качнула головой:
– Писать не буду, а вот приедет через месяц, тут и обсудим.
Сема подвинулся по плашке ближе к Дарьюшке, обнял ее за плечо, она положила голову ему на грудь. Совсем, как в ту ночь, которая была первой и пока последней в их совместной жизни.