Книга ароматов. Доверяй своему носу - страница 2

– Видишь, я никак не могу поймать ее взгляд, она словно смотрит на кого-то в углу комнаты вместо фотографа, – он указывал не на картину, а на маленькую черно белую выцветшую старинную фотокарточку, прикрепленную к краю холста.

«Ни на кого я не смотрю, просто замечталась», – подумала Элизабет, потягиваясь.

– А другие фотографии у тебя есть? – спросил рыжий гость.

– Другие есть, целый альбом, квартиру вообще продавали со всеми вещами прошлых хозяев, но она только на этой, – Виктор бережно погладил край фото, на котором каллиграфическим почерком было выведено – Элизабет.

Ноты аромата: художественная краска, ткань, древесная стружка, старая бумага, книжный клей для корешков книг, мягкая кожа, лист фиалки, лист магнолии, старое дерево, настоящее искусство.

Он сидел в полупустой комнате. Грязно-серые цементные стены скрадывали и без того маленькое пространство. Пахло папье-маше, пылью и грубой ветошью. Он немного поерзал на скрипучем, практически развалившемся стуле, потом вынул из старого кожаного портфеля изрядно помятую и чуть пожелтевшую стопку бумаги, положил на стол и разгладил края. Достав из кармана ручку, он грациозным жестом занес ее над верхним листом и замер. Посидев в этой позе пару минут, он начал постукивать себя по носу кончиком ручки. Еще через несколько минут он развернулся, закинул ногу на ногу, чем выдавил из стула жалобный, надрывный скрип. Окончательно впадая в задумчивость, он стал грызть колпачок ручки. Колпачок пах пластиком и уже скоро превратился в изрядно пожеванный загнутый хвост. Он встал, бросив ручку на стопку бумаг. Подошел к маленькому буфету в углу комнаты и щелкнул кнопкой чайника. Покопался на полке, достал пустую пачку от чая. Заглянул в нее два раза и оба раза она осталась пустой. Он вернулся к поискам и извлек из шкафа лекарственный сбор трав. Нюхнул, скривился, кинул один пакетик в чашку и залил кипятком. Принюхался и удовлетворенно кивнул сам себе. Вернулся к столу, но не стал садиться. Он медленно пил травяной отвар, наблюдая, как кружится вокруг свисающей с потолка лампочки ночная бабочка. Допив, он убрал бумагу обратно в портфель, переоделся в пижаму и лег спать, расстелив на полу извлеченный из нижнего ящика буфета матрас. Лампа погасла, и воцарилась полная темнота, в которой, прорезая воздух, оживали робкие, а дальше нарастающие аплодисменты.