мне кажется, этим летом
каналы заполнит valser.
жизнь после людей возможна.
ночь ежевичным соком.
как змеи меняю кожу.
нет времени, значит – сроков.
мне хочется выкупить остров,
куда не ступал даже крузо,
забыть претворяться всем взрослым,
не ставши кому-то обузой.
такие мысли в двуспальной постели
меня посещают вполне успешно,
и сон обещает быть в самом деле
крепким и ярким. меня утешить
ангел родил тебя.
наевшись пыли городов,
я не старею ни на йоту.
и до сих пор не сплю в метро.
хожу с охоты на охоту.
и всё ещё копаю ров
с тем, чтоб найти могилу моря.
европа ближе, не родней.
я так же нагло с небом спорю,
когда оно и я на дне.
мы вместе год. москва уже
по имени зовёт и помнит.
я всё таскаю в дом ужей
и просыпаю каждый полдник.
загривок в лете, нос – в смоле.
я не взрослею ни на йоту.
так пахнет щавелем с полей,
полынью, мёдом ещё в сотах.
мы вместе в год.
я выиграл тебя в большую небесную лотерею,
пересёк с тобой линию фронта, полоску тыла.
я был тогда герой, я не старею.
хотя ты до сих пор мне это не простила.
то лето пахло рыбой, как теперь
голландцы с непрореженной щетиной.
я пил йеневер, грел тебе постель,
читал газеты, плакал с палестиной.
я был как Бог аккредитован в рай.
я так старался разменять бессмертье
на женщин, на табак, на псиный лай,
что разменял.
я играю на понижение, когда твои гласные,
обливая картечью подушку, уходят вон.
получаю под дых. получаюсь такой же ласковый,
как твой первый давнишний. ещё «влюблён» -
показатель винительного падежа в моём случае.
времени проигрываю последний раунд.
твой рот обращается жалом; теперь ты лучшая
из тех, кто когда-то бросил меня в нокаут
как в тёплую реку. так учат держаться
воды и приличий – обязан за это.
ещё плюс за то, что с тобою ложатся
теперь только те, кто не видит рассвета –
все страхи мои.
здесь время забито бромом. желаний – ноль.
дышится навзничь. все манекены беременны.
глаза наливаются кровью, по цвету – хной.
на детские сны нам не хватило времени.
зато хватило камней разбивать колени,
влюбляться в норвегию, объедаться снегом,
мериться, сколько и в ком оленей,
прыгать в постель вообще без разбега.
и везде оставлять следы, а потом улики.
не смелости занимать, а денег.
твой Бог не какой-то там многоликий,
а простой, извини, бездельник.
робин гуд отплывает последним рейсом на остров