Он присел на корточки и посмотрел на ребёнка, теребившего лямки портфеля и шнурок «сменки». Сзади поднималась соседка, тётя Вера.
– Ты кто? – спросил мужик.
– Рома. Я здесь живу. И если я не вернусь вовремя, мне может влететь.
Мужчина отвёл глаза и потеребил мальчика по плечу.
– Здесь, значит, живёшь.
Тётя Вера поднялась на площадку.
– Вот, убёг домой. Хотела его к себе позвать, пока тут… Я на третьем этаже живу, – объяснила женщина.
– Сходи в гости к тёте…
– Вере, – подсказала женщина.
– К тёте Вере, – согласился мужчина.
– Никуда я не пойду, – заупрямился пацан. – Мне мама не разрешила!
Из коридора показался отец. Рома не понимал, что с ним случилось – он был какой-то странный. Папа смотрел на сына, не узнавая его.
– Александр Владимирович, это ваш мальчик?
Отец не сразу сообразил смысл вопроса и к кому именно он обращён. С трудом сфокусировался на мальчике. Затем кивнул:
– Это он, мой сын, – пересохшими губами сказал он.
– Как тебя зовут? – спросил мальчика мужчина.
– Рома.
– Рома побудет у соседки тёти Веры с третьего этажа, – предупредил незнакомец отца.
– У тёти Веры с третьего этажа, – эхом повторил отец.
– Не хочу я к тете Вере, сказал же! Я домой хочу, – заупрямился мальчик. – Где моя мама? Позовите её, сейчас же! – в нетерпении он даже топнул ногой.
Все перевели взгляд на отца.
– Рома… Нет у нас больше мамы, – еле проговорил он.
– Куда она девалась? – не понял сын.
– Она сейчас смотрит на нас сверху и думает о том, каким ты вырастешь хорошим.
Рома посмотрел на потолок и увидел только паутину и трещинки на известке. Хотя такие слова он уже где-то слышал. Да, точно, в кино, когда…
– Ты что, папа! Так же говорят, если человек умер. А мама не такая, – прошептал Рома.
Тётя Вера тихонько завыла. Мальчик обернулся на неё, и смысл происходящего стал до него доходить. – Моя мама… умерла?
Отец зажал большим и указательным пальцем себе глаза:
– Прости меня, Ромка, не смог сберечь мамку нашу.
– Так она насовсем… умерла? – ребёнок не мог поверить в значение этих шести букв.
– Насовсем… Прости… – отец шагнул вперёд, чтобы обнять сына.
Тот почувствовал, как заваливается назад. Если бы не битком набитый учебниками портфель, свернул бы шею.
Он тогда видел отца в последний раз – серого, постаревшего, с отстранённым взглядом, мокрыми щеками и глазами, которые он прятал большим и указательным пальцем.