Сырой, прелый воздух, врывавшийся в легкие при каждом вдохе, заставлял меня дрожать, как от озноба, а нос заложило, как будто у меня был насморк. Прошлой зимой моя дочь Кэсси несколько раз серьезно простужалась, однако дело тут было не только в сыром, нездоровом воздухе: для болезней имелись и другие причины. Одной из них был хронический недосып.
И все же нам давным-давно следовало бы перебраться в другое место. Лучше всего – куда-нибудь по соседству, чтобы Кэсси не пришлось менять школу, но…
Повернувшись на бок, я подтянула колени к груди и, прищурившись, посмотрела на циферблат электронного будильника, на котором ярко горели цифры.
02:58
«Срок аренды дома заканчивается в июне…» – лениво подумала я.
02:59
«…А сейчас еще только апрель. В мае можно начать подыскивать новое жилье».
03:00
Задержав дыхание, я прислушалась, мысленно отсчитывая секунды. Пять секунд… Десять… На грудь словно легла какая-то тяжесть. Я продолжала считать. Двенадцать. Тринадцать. Четырнадцать…
В тишине дома отчетливо прозвучал первый всхлип Кэсси. Я напрягла слух. Звук проник в мою спальню через семнадцать секунд после того, как пробило три. «Как по расписанию», – подумала я, с шумом выдохнув воздух. Повернувшись на спину, я буквально заставила себя встать, зная и боясь того, что ждет меня в самое ближайшее время.
Пронзительный вопль разорвал тишину, эхом отдавшись где-то в моем позвоночнике. В грудь как будто вонзился острый осколок стекла. Кэсси закричала снова, и я, словно очнувшись, попыталась вскочить с постели, но запуталась в пододеяльнике и сильно стукнулась коленом о пол. Боль прострелила ногу до самого бедра.
– Кассандра!
Кое-как поднявшись на ноги, я, прихрамывая, выбежала в коридор и ворвалась в спальню дочери. В тусклом свете ночника я увидела, что Кэсси скорчилась под одеялами и, лежа на боку, сжимает голову обеими руками.
– Кэсси!!!
Дочь снова закричала. Меня она не слышала. Глаза ее были плотно закрыты, колени прижаты к груди. На мгновение Кэсси приподнялась на локтях и зарылась лицом в подушку, потом снова повалилась на бок и захныкала.
Бросившись вперед, я схватила ее за плечо и несколько раз тряхнула.
– Кэсси, проснись! Проснись, пожалуйста!!!
Но она только раскачивалась вперед и назад, продолжая сжимать виски́ скрюченными, побелевшими от напряжения пальцами. Глаза ее были по-прежнему плотно зажмурены, но ресницы стали мокрыми от слез, а из груди вырвался мучительный стон.