Только не просто так Земля-матушка своих кровиночек отправила к чудам неведомым. В наши мозги (спасибо, места хватает) тайно записали, окромя лингво-модуля, к каждому по две личности набольших учёных планеты. По две, потому что для такого важного посольства по одной мало, да и скучно им там было бы в одиночку. С нами-то, обыклыми людьми, и поговорить не о чем. А так и умникам обчество, и для Родины полезно очень. Ежели чего, и кривду басурманскую раскусят, и посоветуют, как вести себя, и понаблюдают, а то, может, секрет какой научный выведают. Но пока мы летим, учёные эти только и делают, что шуточки про нас, убогих, отпускают. Хорошо, что я не слышу их почти. Лесли Сьен-Фуэгос, из команчей которая, та говорит, от своих двоих, мол, скоро чокнется. А Йон Абега частенько повторяет: «Я под высокоинтеллектуальные беседы засыпаю, как сытый младенец».
Неловко бывает порой, когда в твоей голове посторонние обретаются. Отправляешь себе насущную потребность, а они консилий устраивают про то, что звёзды, мол, не сместились совсем с предыдущего наблюдения. И что это мы среди пояса Койпера болтаемся, и каков принцип движения, и куда направляемся, и протча. Ну, мы-то люди простые, без претензий, знай, своим делом занимайся. Если я умников слушать буду, с меня потом и спросят, как с них. Так что я о погоде думаю. А в космосе это непросто: воображение надо иметь, вона что.
А со спутниками своими я сперначалу молчал больше. Привыкал, присматривался. Как же, с их то странами у нас конфликт ведь извечный. Мы, значит, им и сырьё даём, и всю планету кормим-одеваем, а они с нами обращаются как с грязью. Ну, и мы не лаптем лапшу хлебали. Ощетинились в ответ, круговую оборону заняли, товары им в малую дверцу пропихиваем, деньги из лоточка забираем, пересчитываем трижды, а дальше – четыре замка, два засова, цепочка и ещё стулом подпереть. Так что с этими Леслями-Йонами я сначала настороже был. «Передайте соль, пожалуйста», да «будьте любезны», да «ничего страшного, так даже лучше». Погоду обсуждали тоже. Как могли. Потом-то попроще стали.
Лесли ничего, бабёнка в порядке. По плечам косищи в руку толщиной, и телом крепка. Только вот нос – что у твоего Абрама, да мне с ней не христосоваться. Сама с придурью: «Я сенсопрактик». Как понесла ересь, насилу удержался от крестного знамения! Про сверхъестественные способности, и передачу мыслей, и предвидение будущего, и тонкие энергии. Верит, значит, что сможет зелёных человечков с первого взгляда прочитать. По звездолётным вечерам из её комнаты мычание странное да прихлопывания слышу. А однажды ночью мне малым-мало спалось, так увидел её среди гостиной – прощения просим, кают-компании – на одной ноге, руки врозь, два глаза закрыты, третий на лбу намалёван. И таким макаром, значит, молитву бесовскую, али что ещё справляет, пританцовывая. Ну да Бог ей судья, а я над входом в свою горенку крестик-то начертил.