Костя несколько раз покосился в мою сторону, наконец скулы его слегка покраснели, секретарь снял очки и повернулся ко мне.
– Простите, Константин, мы раньше не встречались? – озабоченно хмуря брови, поинтересовалась я. – Знаете, ваше лицо кажется мне знакомым.
Молодой человек смерил взглядом мою фигуру протяженностью в один метр восемьдесят сантиметров – от тяжелых ботинок до элегантной стрижки, – и покачал головой:
– Не думаю. Я бы обязательно вас запомнил.
Я польщенно улыбнулась и вдруг распахнула глаза, как будто осененная внезапной догадкой:
– Вспомнила! Мы встречались прошлой весной на Драконьем камне!
Костя расплылся в улыбке, но тут же подозрительно уставился на меня:
– Но я совершенно вас не помню.
Потупившись, я выдала правдоподобную ложь:
– Понимаете, я была сильно загримирована. В образе. Вы ведь тоже были не в этом костюме, верно, Костя?
Юноша опустил глаза, смутившись, потом мы взглянули друг на друга и разом расхохотались. Спохватившись, Костя зажал рот ладонью и сделал страшные глаза, кивнув в сторону кабинета. Но вряд ли за тяжелой дверью был слышен хоть один звук – до нас не доносилось ни слова из делового разговора Аркадия Горенштейна и господина Базарчука.
Теперь лед в наших отношениях был сломан, и мальчишка признал во мне родственную душу – ролевика нового поколения.
Прием, который я применила, чтобы втереться в доверие к секретарю, называется «метод хамелеона». Я использую его в своей работе с первого дня, и еще ни разу он меня не подводил. Могла бы запатентовать авторство, если бы не моя врожденная скромность. Собственно говоря, метод представляет собой слегка упрощенную и переработанную методику, которой меня обучили еще в Ворошиловке, весьма специфическом учебном заведении.
Хочешь стать своей в любой компании – среди дальнобойщиков, парикмахерш, учительниц, работниц клинингового агентства или женщин-политиков? Тогда подстройся, сымитируй манеру говорить, одеваться, на время влезь в шкуру собеседника, примерь личину, усвой образ мыслей. Стань такой же, пусть на время. И человек откроет тебе свое сердце, а также душу и кошелек, ведь люди – все, без исключения, умные и глупцы, бедные и богатые, – бессознательно сортируют окружающих по принципу «свой-чужой». Перед чужим закрываются, а «своему» готовы довериться.