Они на пару ездили на соревнования, но оба с позором провалились – их сняли с дистанции. Вернулись в город усталыми, но все равно довольными. Страшно голодными. Последние километры они ехали и разговаривали только про еду. Вернувшись домой, Горка опустошил на ужин две тарелки маминого супа.
Он старательно учился, получал свою повышенную стипендию, которую отдавал матери, мама была довольна. Но ему все больше хотелось попасть к ивам. Посмотреть, что там?
И вот однажды, опять в самом начале осени, когда стояли теплые денечки, Горка в выходные собрался покататься. Он экипировался, как положено: надел спортивные короткие штаны, которые сделал сам из старых гамаш братика, модные кроссовки, которые привезла из Москвы мама, на голову натянул яркую трехцветную шапочку с козырьком, которую ему тоже сшила мама, он видел такие по телевизору и точно такие же были у парней с секции. Вытащив из сарая велосипед, Георгий покатил по проселочной дороге в сторону оврага.
Примерно на полпути он запыхался, и к тому же вспомнил то, что с ним случилось прошлой осенью. Он остановился и оглянулся назад. Их дом, стоящий на самом краю поля, был уже далеко. Еще дальше виднелся лес на другом берегу реки. Георгий снова посмотрел вперед, преодолевая сомнения, сел в седло и нажал на педали.
Пологий подъем по полю закончился, начался такой же пологий, почти незаметный спуск к оврагу. По стерне бегали и чирикали птахи. Потом стерня сменилась травой, местами высокой в тех местах, где в поле выливали нечистоты. «Очистные сооружения», возникшие недавно тут, на окраине города, представляли собой валы, сделанные с помощью бульдозера, но уже заросшие травой – сюда приезжали ассенизаторские машины и выливали содержимое своих цистерн. Когда это все происходило, Георгий не видел, довольно редко.
Он подъехал к краю оврага и внизу, в ложбине, увидел знакомые ивы, стоящие полукругом у речки. Небо над ними было по виду совершенно прозрачным – как повсюду. Георгий положил велосипед на траву, сел рядом, осматривая знакомые окрестности. Когда он улавливал боковым зрением то, что было над ивами, он понимал, что и дневное небо над деревьями чем-то отличалось от остального небосклона. Чем именно? Заниматься разгадыванием этой загадки было трудно, если вообще возможно.