А куда их девать излишки-то эти, если они никому не нужны? Не выбрасывать же, в самом деле, то, что было выращено с таким трудом. И, точно так же, как и в других дворах этой ли деревеньки, или какой другой, на обочине по осени и весной (если останется после зимы что-то) появлялось ведро, наполненное с горкой картошкой. И ничего в этом не было необычного, да вот только дом бабы Глаши был первым после поворота и поэтому для тех, кто въезжал в деревню, ведро её появлялось тоже первым. И может быть по этой причине, или по какой другой, но вёдра эти вдруг начали исчезать.
Началось всё это пару недель назад, когда она сидела на веранде и занималась чем-то, чем уж и вспомнить не может, как вдруг со стороны дороги послышался нарастающий гул мощного мотора, затем раздался визг и скрежет тормозов, потом мотор вновь зарычал, и всё стихло.
Баба Глаша, почувствовав неладное, отложила дела, оттолкнула обиженно мяукнувшего кота Барсика, который, изогнув спину, вился до этого у её ног, и поспешила спуститься с крыльца. Выйдя за калитку, она с упавшим сердцем увидела, что ведро на обочине исчезло, а дорога была пустой как в одну сторону, так и в другую. Не веря глазам своим, она подошла к тому месту, где перед обедом оставила ведро и посмотрела на землю. На песке ясно виднелся след от круглого дна, но самого ведра нигде не было видно.
– Это что ж такое делается? – выдохнула баба Глаша и, горестно покачивая головой, прикрыв ладонью рот, тихо запричитала. – Это как же?.. Это куда же?.. Украли, что ли?.. Да кому же она понадобилась, картошечка-то моя? И ведро… Ведро тоже утащили, окаянные. Ведро-то новое было. Ай-ай-ай, что делается, что делается?!
Да, баба Глаша была совершенно права – и ведро, и картошку, что называется «свистнули», причем самым примитивным и наглым образом: кто-то притормозил на повороте, схватил ведро с содержимым и укатил прочь. Вот и все дела.
А баба Глаша ещё несколько минут продолжала стоять и молча смотрела себе под ноги, не в силах поверить в происшедшее. Потом она подняла голову и увидела, что соседние вёдра остались стоять в целости и сохранности, выстроившись как почётный караул у края дороги. Их-то никто не тронул. Ничего не произошло и с ведрами, выставленными на противоположной стороне, а исчезло лишь только её – единственное и неповторимое, красное с белой ручкой, объёмом в дюжину литров, купленное специально для этих целей, и выбирала она тогда в сельском магазине именно ведро яркое, чтобы видно его было издалека.