С воза соскочил громадный москвич с толстым железным прутом в руках. Ему хватило нескольких движений, чтобы с корнем вырвать металлический шкворень вместе с висящим в ушке замком. Убитых втащили вниз по ступеням, в темноту подвала бросились почти все приехавшие. Монахов со двора словно сдуло ветром.
Алексия и его слугу Леонтия вынесли на руках. Ратник, выломавший запор, словно пушинку, поднес владыку к возу и со словами «Прости, батюшка!» опустил его в одну из бочек. Глеб и Симон проделали то же самое со вторым освобожденным.
– Ходу! – громко приказал Иван.
Уже перешли на рысь лошади, когда свободные воины торопливо забили крышки на бочки с похищенными. Симон сорвал с себя рубище и натянул затертый временем плащ. Слух был напряжен, каждое мгновение москвичи ожидали криков тревоги, посвиста стрел, дробного перестука копыт погони. Но Господь был на их стороне, московиты смогли миновать городские ворота и благополучно достичь пристаней.
Здесь уже вторые сутки постоянно дежурили два десятка городских ратников. На их глазах возы подъехали к ладье, бочки были сняты и перекачены по сходням на борт. Из шатра вышли еще трое, присоединились к товарищам. Иван крикнул одному из литвинов:
– Эй, паря! Мы отойдем, сети бросим, присмотри за добром! Ковш хмельного за мною будет!
Москвичи быстро оттолкнулись от причала, весла погрузились в дымящуюся от холода воду, дружно толкнули судно вперед. Еще раз, еще, еще… Литвины спокойно смотрели им вслед. Лишь когда ввысь взметнулся пестрый парус, послушно наполняясь ветром, киевляне забеспокоились.
– Господи! Да не остави нас, грешных, и далее, – истово перекрестился Иван. – Выпустите владыку и второго! Надо глянуть, как они себя чувствуют.
Изнеможенный Алексий с трудом встал на ноги и бросил взгляд в сторону уже отдалившихся холмов Киева. Мутная слеза скатилась по его грязной щеке и затерялась в бороде. Он истово перекрестил всех москвичей, Леонтия и себя самого.
– Сможешь идти быстро, отче? – нетерпеливо произнес Иван, глядя на приближающийся длинный мыс, готовый вот-вот скрыть беглецов за собою.
– Теперь все смогу! Теперь Господь нас не оставит!!
Но тут Глеб негромко произнес на ухо старшому:
– Плохие они ходоки, Иван! И поприща не выдержат. Надо из двух пар весел быстро носилки готовить, мы их напеременку бегом понесем. Литвины уже, поди, расчухались, погоню снаряжают.