Судьи второй инстанции областного суда, рассматривающие мою
жалобу на приговор в отношении меня, видели меня первый раз, и я
был им безразличен. Они бы с удовольствием проштамповали бы решение
районного суда, выполняя неписаные нормы корпоративной
солидарности, но утверждать обвинительный приговор при полном
отсутствии любых доказательств по делу – такой расклад заслуженных
юристов не устраивал. Тем более что, фамилия судьи районного суда,
осудившей меня, ни разу не совпадала с фамилиями судей,
рассматривающих мою жалобу. Зато фамилия одной из присутствующих
здесь женщин совпадала с фамилией судьи районного суда, которой
адвокат Кружкин Борис Семенович, согласно записи его пьяной
болтовни, ставя девушку в коленно-локтевую позу, диктовал решения
по своим делам, а значит он имеет отношения с судьями из этого
семейства, что с мамой, что с дочерью.
31.12.1991 года
В рамках нашей дружбы с указанным адвокатом я попросил его
провентилировать настроение председателя судебного состава и
судьи-докладчика. Тридцать первого декабря одна тысяча девятьсот
девяносто первого года «друг» сообщил мне по телефону, что моей
крови лично никто из интересующих меня дам не хочет. Я поблагодарил
адвоката, положил трубку и стал смотреть, новогодний концерт, где
молодой, симпатичный ведущий, фамилия его, кажется, Фляровский,
если я ничего не перепутал, демонстрируя свою европейскость и
приверженность новым веяниям, вручал артистам и гостям передачи
свои, свежеотпечатанные, визитки. Гости и артисты пугались, не
зная, что делать с этими маленькими карточками, из десятка гостей
передачи лишь пара человек вручила молодому дарованию свои карточки
ответно. Учитывая, что большинство собеседников юноши были
прекрасно с ним знакомы, то все это действо выглядело напыщенным и
глупым, поэтому я встал и переключил канал. На другом канале Маша
Распутина, которая была похожа на Аллегрову, натянувшую мини-юбку,
просила у другого симпатичного ведущего денег, за то, что она сама
объявить исполнение своей песни. Россия, сбрасывая с себя все
хорошее, рвалась, в манящий ее, дикий капитализм. Я чертыхнулся и
пошел на кухню, где Светлана, еще в рамках нерыночных отношений,
быстро и ловко резала ингредиенты для салатов.
- Ты что пришел? – девушка вздрогнула, когда я, неслышно подойдя
сзади, обнял ее за талию: - Я же сказала – отдыхай, я сама все
сделаю, телевизор посмотри пока.