***
Михаил постучал в дверь, и ему ответили. Он медленно повернул
ручку и зашел в комнату с серыми стенами, обои которых были с
рисунком дождя. В комнате было чисто, опрятно и все лежало на своем
месте, но комната была почти пуста, за исключением учебных
принадлежностей, лежащих на рабочем столе. Окно на балконе было
широко распахнуто, было прохладно. Юля сидела на кровати в черной
пижаме и читала книгу, но увидев Михаила положила её возле себя
раскрытой стороной вниз.
– Рад, что ты наконец-то нашла себе увлечение.
Он сел возле неё, и ощутил нежный запах снежных гор, духов,
которые стояли у неё на тумбочке. Юля необычно помедлила, и
ответил.
– Это научный роман.
– Как интересно, можно мне посмотреть?
– Нет!
Юля закрыла книгу двумя руками. Михаил с интересом взглянул на
одетую на книгу обложку, там была нарисована вселенная.
– Раз так, нам пора приступать. Будет немного больно.
– Я готова.
– Тогда, – он ждал.
Юля кивнула и развернулась к нему спиной, она начала медленно
расстегивать пуговицы пижамы. Она обнажила верх, была без лифчика,
он прижала руки к груди и напряглась, её дрожащая бледная кожа
дрожала, и лунные лучи освящали болезненные потеки и синяки,
ссадины вдоль всей спины. Михаил поджал губы.
Юля опустила взгляд на пол, там отражалась грозная тень Михаила,
и он навис над ней.
– Не оборачивайся.
Юля кивнула, и маленькая человеческая тень на полу внезапно
колыхнулась, словно пламя свечи на ветру, и тень стала больше, и
она была готова покляться, что это была тень чудовища. По коже
забегал фиолетовый туман, который ощущался как дым, плывущий по
телу, он щипал. Страх сковал легкие, и изнывая от боли она упала на
кровать.
Боль. Боль. Боль – все, что она ощущала это боль. Перед глазами
всплыли обрывки холодных белоснежных стен, тощие руки, боль в
животе и головокружение, невозможность встать с постели, мысли о
смерти.
– Лотта! Приди в себя!
Лотта распахнула глаза, глотая воздух губами, и спешно
развернулась, ещё не видя, но нащупывая плечи Артура Андреевича,
глаза её были удивленно распахнуты. Её тело больше не болело, и все
синяки и ссадины пропали без следа, но внутри все сжималось и
болело.
– Нет-нет! Я не буду! Не хочу!
– Лотта, – сказал он, положив руку на её щеку, – я тут, все в
порядке. Все в порядке.
Лотта ещё цеплялась за него, словно падала, растерянно сжимала и
разжимала потрепанную рубашку, словно кошка, и растерянно хлопала
глазами. Она делала так, пока дыхание её не успокаивалось, она
повисла на Артуре, закрыла глаза. Он уложил её на постель и накрыл
одеялом.