Каткова ушла, а я осталась одна в приемной. Сидела и смотрела в окно.
За дверью шел разговор. Было слышно все, о чем говорили, даже не нужно сильно напрягать слух.
— Ума не приложу, что делать с этой девчонкой, — причитала за дверью заместитель декана, Надежда Ивановна. — Нормально учится, способности есть. Но она вообще ни с кем не общается. Ей бы к психологу...
Я действительно давно замкнулась в себе, пыталась разобраться в своих мыслях. Перестала общаться с людьми без крайней необходимости. Как не сошла с ума за все время, скрывая то, что случилось? Хранить тайну невероятно тяжело. Было время, когда я просто головой о стену билась, желая выбросить из нее воспоминания. Если бы существовала таблетка, с помощью которой стерлась бы память, выпила бы без сомнений. А так…
— Симкина! — Голос Надежды Ивановны выдернул меня из терзаний. — Я надеюсь, это первая и последняя твоя выходка в этом семестре. Иначе забираешь документы — и на выход.
— Было бы что, — пожала я плечами.
Она покачала головой, потом вышла, оставив меня одну. Как раз вернулась секретарша.
Я долго училась скрывать эмоции. Знала, как отвечать на тот или иной вопрос. Посвятила этому несколько месяцев, прочитав массу литературы по психологии. Да меня можно было проверять хоть на детекторе лжи. Они бы все равно ничего не узнали.
Каткова больше не подходила, новенький не лез с разговорами. Даже Сашка Маркин молчал, не обращая на меня внимание. Надо было давно побить Каткову — она меня бесила с первого дня знакомства. Хотя я знала: придет время, и она станет наигранно вежливой, ведь наверняка понадобится выполнить за нее контрольную или помочь с курсовой. Это не за горами. Или теперь она долго не подойдет ко мне?
Она сидела надутая, держала в одной руке зеркальце, другой рукой старалась закрасить небольшую ссадину, что осталась на лице. Странно, неужели не пойдет жаловаться папочке или снимать побои? Будет мстить? Кажется, она даже не смотрела в мою сторону или не считала меня достойной внимания.
На обеденном перерыве в столовой подошла Алинка. Я окинула ее взглядом, представляя себе, сколько пирожных та успела съесть за лето. Скоро будет, как наша тетя Тамара, жаловаться всем на одиночество.
— Слушай, Карина! А здорово ты ее отделала!
— А тебе чего? — спросила я, глядя на нее в упор.