Как террористы получили доступ к этим
люкам — отдельный вопрос, коим явно займутся спецслужбы.
Подумав о спецслужбах, я тяжело
вздохнул и оглядел себя.
Что ж...
Немного замарался.
Нельзя просто так взять и, прирезав
пятерых людей, остаться чистеньким.
И выругаться хочется. По-русски. Но я
же немец сейчас...
Тяжела жизнь шпиона-неофита.
С этой мыслью я пошёл обратно в
вагон. Настроение было приподнятое. Плевать на предстоящие
разбирательства. Как говорится, гоблинов бояться — в горы не
ходить. Главное, я стал ещё немного сильнее. И спас сотню с лишним
человек. За поступки по чести мироздание всегда тебя наградит.
А награды я люблю.
Главарь террористов сбежал? Ну и бес
с ним. Я его запомнил, а он меня нет — внешность и имя у меня
сейчас не настоящие. Ну а если ещё раз встречусь с этим... теперь
уже одноглазым каменным гадом, то закончу начатое.
— Кха...кха... — услышал я сдавленный
кашель, когда оказался в вагоне.
Проводница пыталась подняться на
ноги. Её лицо закрывал противогаз, благодаря которому девушка
сейчас была в сознании.
Она видела бой?
Я бросился к ней и помог
подняться.
— Нужно... перезапустить...
вентиляцию... — произнесла она по-английски и белыми пальцами
вцепилась в ворот моей рубахи. — Очистить... воздух... можно...
Пусть она и говорила с трудом, её
взгляд пылал.
— Где? — спросил я коротко.
Чтобы окончательно спасти всех
пассажиров, включая и мою временную команду, мне пришлось пройти
через два вагона, набрать на щитке код, который передала грудастая
проводница, нажать пару кнопок, и...
Всё!
Ура!
Я быстро вернулся в свой вагон.
Девушка сидела на подлокотнике рядом с сиденьем, на котором с
открытым ртом спал храпящий дед.
— Спасибо вам, — тихо проговорила
проводница, глядя на меня сияющими глазами.
— Не за что, — улыбнулся я. А затем
добавил: — Никому не расскажешь, что я понимаю по-английски?
— А? — удивлённо хлопнула она
глазами.
— Это секрет, — проникновенно
произнёс я и приложил указательный палец к защитной маске напротив
рта.
— Эм... ладно, — ответила она.
— Цветочные братья не любят суету
вокруг них, — проговорил я, указывая на свою заляпанную кровью
рубаху. — Такое не про нас. Мы не хотим быть героями. Хотим просто
счастливо и беззаботно жить, и делать счастливой и беззаботной
жизнь тех, кто нас окружает. Так что про... — я не определённо
повёл пальцев в воздухе, — про вот это вот всё, тоже, пожалуйста,
не говори.