– Да, убей его! Смерть выскочке! Мочи
черноногого. – Кричали зрители со своих мест. Пока не начался бой,
щит не был активирован, и мы могли слышать голоса зрителей.
– Завулен, порви его! – Услышал я
выкрик… Джораха Святнова. Он был одним из немногих зрителей, что
болели за меня.
Порвать? Что ж, это можно. Тем более,
что после сегодняшней лекции по целительству я собирался
позаботиться, чтобы даже воскрешение не сильно помогло вышедшему
против меня смертнику. Люди должны ссаться от страха от одной мысли
пойти против меня. И мне надо обеспечить их убедительными
доказательствами обоснованности подобных страхов.
Включился защитный купол арены,
который заодно разделил и нас с Белозерским. Судья начал
отсчёт.
– Три. Два. Один. Начали.
Щит, разделявший нас, погас, и
противник начал закидывать меня заклинаниями. Вот только я окружил
себя слабой аурой из Ци культиватора седьмой ступени. И этого было
достаточно, чтобы ни одно из этих заклинаний так меня и не
достигло. Это можно было бы обойти, если бы Белозерский кинул
взрывную технику в землю рядом со мной, но тот так и не додумался
этого сделать.
Я пошёл вперёд прогулочным шагом,
улыбаясь своей самой кровожадной улыбкой. Светящиеся сгустки
заклинаний бессильно скользили по моему телу, а противник всё кидал
их в меня и кидал, не сходя с места. А когда я подошёл на
расстояние в несколько метров, и Белозерский додумался, наконец,
отступить, я не дал ему это сделать, кинув заклинание
столбняка.
Смертник замер, не в силах
пошевелиться. Я же плавно приблизился к нему, положил правую руку
ему на левое плечо, а левой взялся за горло, после чего… потянул их
в разные стороны. Раздался влажный треск, и Белозерский начал
разделяться напополам. Линия «раскола» прошла от места соединения
плеча и шеи вдоль позвоночника и закончилась в паху. Разрез был
неровным, но одежда, кожа, плоть и кости разделились синхронно.
Разведя руки в стороны, я вскинул их вверх, и две половинки уже
мёртвого человека разлетелись в стороны, раскидывая по округе кровь
и кишки.
– Думаю, я победил. – Сказал я,
обращаясь к судье.
Тот стоял и смотрел на меня, разинув
рот. Большинство зрителей демонстрировали ту же реакцию. Наконец,
представитель администрации академии отмер, и защитный барьер
вокруг арены отключился. Воздух сразу же наполнился звуками
голосов. Кто-то что-то говорил, кто-то плакал, некоторые блевали.
Но всё это люди старались делать незаметно, потому что мой взгляд
пробежался по трибунам, осматривая каждого. Я опять использовал
ментальную технику, которая внушила каждому присутствующему, что
мой пронизывающий взгляд заглянул в душу именно ему.